Сергей Тимофеев: «Отдыхать могу только в театре»

Художественный руководитель Лицейского театра, посвятивший себя ему с самых первых лет его существования, Сергей Тимофеев выпил по чашечке чая с ОтдохниОмск.ру и поговорил о Лицейском театре, о творческих планах и о том, с чего началась его театральная жизнь.

— Начнем с традиционного вопроса. С того, как все началось! Как вы вообще решили заняться актерством? 

— Я приехал из Черновцов. Это небольшой украинский городок на самой границе с Румынией… Я приехал достаточно дремучим молодым человеком, но когда попадаешь в круг абитуриентов, то понимаешь сразу, что поступать надо во все учебные заведения. Но Щукинское мне как-то сразу больше понравилось, даже со старшекурсниками удалось познакомиться. Все было замечательно, только я не добрал один балл. В самом конце! Это было нормально: тогда я еще не был готов к учебе.

— Поступали на следующий год? 

— Да, снова во все учебные заведения. Но свое время я распределил так, чтобы самые стержневые показы были в «Щуке». И поступил.

— Как же вы решились – из маленького городка поехать поступать в Москву? 

— Ну, во-первых, я у себя в городе очень активно участвовал во всех мероприятиях, играл в местных ДК, клубах… Во-вторых, наш городок вообще очень театральный и многие оттуда уезжали поступать. Чаще, конечно, в Киев, а еще тогда ехали в Ленинград. В Москву дорогу проложил я. Мне хотелось именно туда, мне до сих пор Москва больше импонирует.

— Расскажите об учебе! 

— Учеба была потрясающая. То, что я делаю сейчас в Лицейском театре, это, конечно, слепок оттуда. Занятия с утра до вечера, мы приходили к девяти утра – почти никогда не опаздывали – и заканчивали в половине первого, когда метро уже закрывается и надо успеть добежать. Иногда к нам приходили студенты других театральных училищ и звали гулять… Часа в четыре дня! Мы только удивлялись: это же самый разгар работы!

— Над чем вы работали в студенческие годы? 

— У нас был актерско-режиссерский курс, экспериментальный, поэтому уже к концу первого курса мы выпустили первый самостоятельный спектакль.

— Какой? 

— О, это была страшная история! «Отделение, обреченное на смерть». Антимилитаристская драма, война, форпост… К счастью, мы решили не развивать эту тему, он не стал нашей дипломной работой. А вот следующий спектакль стал! Это был Чехов, «Дуэль». Вообще, хорошо, что с нами вместе на курсе учились режиссеры. Это были люди лет на десять старше, уже успевшие поиграть в провинции… Именно от них я узнал об омском театре и о том, что если и имеет смысл куда-то ехать, то в Омск. И я подписал распределение одним из первых.

— Почему не остались в Москве?

— Москва не производит на меня впечатление города, в котором я хотел бы жить. Напротив, я был молодой и хотел посмотреть мир. Омск укладывался в эту схему: Украина, Карпаты – Москва – Сибирь. Как только я подписал распределение, мне тут же пришло приглашение из театра и подъемные. Причем меня даже не видели!

— Сразу поехали? 

— После Москвы сначала отправились с гастролями в Харьков, увидел местный театр — просто замечательный… Потом поехал домой на Карпаты, туда пришла телеграмма о том, что я прошел на фильм «Кавказская повесть». В Омск я приехал только в декабре.

— Кстати, о съемках в кино… После нескольких ролей не было искушения продолжить сниматься? 

— Было, но ведь от тебя тут мало что зависит. Есть твоя фотография, которая ходит по съемочным группам. Есть группа артистов, которые на слуху и на виду… Для молодых артистов очень проблематично попасть в нее. Надо, чтобы кто-то обратил внимание! Например, ассистент режиссера пришла на водевиль и заметила меня – так я попал в один из фильмов. Но сотрудничество не стало таким уж продолжительным. Надо быть постоянно на глазах! На фильме «Преступление» нам то и дело стучали в дверь прямо во время репетиции: «Вам бандиты не нужны?». Надо или предлагать себя, или играть в московских театрах. Издалека это крайне сложно.

— Расскажите о первых впечатлениях от омского театра? 

— Я сразу понял, что пробиться в основной состав будет очень сложно. Практически бессмысленно. Тогда началась работа в Доме актера, где собирались артисты со всех театров, я выступал в качестве режиссера, Витько писал сценарий… Хотелось что-то такое делать! Капустники были просто замечательные, Дом актера ломился. Это было прекрасное время, этим Омск и был чудесен. Потому что было старое поколение – Котов, Аросева, Надеждина, Чонишвили… Эра была фантастическая!

— А если сравнить, какая в Омске сейчас театральная жизнь?

— Очень бедная! Не знаю, как в других театрах, но в Доме актера людей стало очень трудно собрать. Меня одно радует, что у нас в Лицейском театре капустники регулярные. Это открытие сезона, Новый год, 23 февраля и 8 марта, закрытие сезона… Не могу сказать, что они всегда высочайшего уровня, но иногда фантастически смешно! Это признак жизни театра. К сожалению, о таком я не слышу в других театрах. Есть фестивали – Academia, «Молодые театры России» и другие. Но не могу сказать, чтобы это хоть как-то напоминало прежние годы.

— В чем, по-вашему, причина? 

— Причина, может быть, в непростом времени, которое мы переживаем, где каждый борется и глядя на успешные карьеры, уже жалеет время на что-то побочное. Хотя именно из этого может вырасти фантастический результат! Деньги на самом деле ничего не решают. Даже когда они есть, они не приносят удовлетворения. Поэтому работа, отношения с людьми, творчество гораздо важнее и полезнее, чем то, чем заняты сейчас наши головы.

— Давайте тогда перейдем уже к Лицейскому театру. 1993 год. Наверное, невероятно сложно было начинать в то время! 

— Думаю, это было безумие, но в хорошем смысле. В драмтеатре пошла чересполосица, начали меняться режиссеры, уходить из жизни актеры того поколения, которое держало театр… Театр остался раскачивающимся на волнах и с трудом удерживающим позицию. Надо было понять, либо ты игрушка в руках других людей, либо… Поэтому когда Вадим Решетников подошел ко мне и спросил: «Хочешь?», у меня даже сомнений не возникло.

— С чего все началось?

— Они нашли школу. Школа была даже не театральная, не было никаких предпосылок вообще к тому, чтобы устраивать там театр. Даже не с филологическим уклоном! Валерий Алексеев с Валерией Прокоп взяли середину, Вадим Решетников с Верой Канунниковой взяли старшие классы, а я нырнул к самым маленьким. Мы очень крепко работали, потому что это была целина абсолютная. Детей очень трудно было усмирить.

— А до этого у вас был опыт работы с такими маленькими детьми? 

— Да. Как-то жизнь посылала мне такую работу – и больших, и маленьких. Поэтому не только не боялся — наоборот! Я с ними ладил. Быстро договаривался, они быстро понимали, что вместе нам интересно. Только надо было организовать бешеную энергию и довести до премьеры.

— Первая премьера какая была?

— «Белоснежка и семь гномов». Тут я сильно не заморачивался. В драмтеатре мы играли этот спектакль, поэтому я решил его перенести для своих ребят. Но оказалось, что дети и мы — совсем разные, и в итоге пришлось ставить совсем новый спектакль. Это была приятная работа! Они бегали гномиками, а мне оставалось ставить запреты: это не надо, то не надо. Спектакль вышел удачный, мы ездили с ним, и, думаю, он принес тому первому поколению много радости и аплодисментов. Мы с ними встречаемся до сих пор, и они радуются.

— А выпускники того первого набора стали актерами?

— Никто не стал! Из следующего уже начали становиться, а из первого — никто. Но мы общаемся с теми, кто не уехал. Наш город ведь такой: все добираются до какого-то уровня, покидают его. Мы в Лицейском театре пытаемся воспитать и сохранить талантливых ребят для родного города.

— Мне кажется, наоборот, многие «лицеисты» стараются поступать в столичные театральные учебные заведения…

— Едут! И в этом году поедут – человек пять. Часть из них поступят — это хорошо! Они смогут попробовать себя на самом высоком уровне. Дай Бог им здоровья! Но и нам хватает! У нас ведь маленький театр, труппа 25 человек, из них 19 в основном составе, а остальные только доказывают свою возможность работать.

— Когда в 2007 году вам пришлось прийти на пост художественного руководителя… Ожидали этого? 

— Когда умер Вадим Станиславович, мне сначала позвонили знакомые и попросили мой телефон, а потом позвонил актер Женя Точилов и сказал, что они с актерами решили, что хотят работать со мной. Но решилось всё на уровне Департамента культуры. У Виктора Михайловича Демченко был ряд кандидатур на это место. Я не могу сказать, чтобы я боролся – я просто рассказал на общем собрании о том, что я готов делать в Лицейском театре. В итоге Виктор Михайлович выбрал меня, а театр с этим согласился.

— И с чего вы начали работу? 

— Мы выпустили три премьеры, чем потрясли всех! Я пришел 8 марта, все лето мы репетировали, а в начале следующего сезона сначала показали «Гарнир по-французски», через неделю состоялась премьера «Вольных псов», а еще через неделю – «Зимы под столом». Театр трещал, но никто не роптал… А теперь в театре 22 названия! Надо что-то убирать, а рука не поднимается.

— Почему убирать? 

— Нужны новые спектакли, для них необходимы еще декорации, которые уже некуда ставить. Они просто везде! Даже в моем кабинете. Но ставится вопрос: а что снять? Поднимаешь руку на один спектакль – артисты протестуют. На другой – поднимаются администраторы: вы что, зрители валят валом! Поэтому, наверное, на худсовете будем принимать решение, очень и очень непростое. Надо убирать спектакли, которые уже отслужили свой срок. Спектакль – живой организм, он может быть красивым, но мертвым.

— С вашим приходом на должность Лицейский театр стал особенно часто выезжать заграницу. 

— Не только заграницу! Практически сразу мы поехали в Москву, где сыграли «Зойкину квартиру» в Булгаковском доме. Дважды мы поучаствовали в «Рождественском параде» в Санкт-Петербурге, выезжали в Салехард… И, конечно, здорово, что мы попали в Гренобль. Это помогло нам побывать в Женеве и утвердиться на Гренобльском фестивале. Он очень непростой!

— Чем именно непростой?

— Он состоит из трех частей. Первая – это театры, которые проверены временем и приезжают каждый год. Это Германия, Франция… Наверное, все… Есть театры, которые приезжают не каждый год; театры самодеятельные, играют на французском языке. А есть театры с участием людей с отклонениями в развитии. Я видел фантастический спектакль. Это такая история Ромео и Джульетты в доме для детей, которые не очень адекватны. Я в жизни столько не плакал и не смеялся, как тогда… Это фарсовые ситуации, жуткие воспитатели… Люди стремились к счастью… Это поразительно! Если когда-нибудь у меня будет возможность, я обязательно сделаю группу для детей со сложностями в развитии.

— Что для этого нужно?

— В первую очередь, место! У нас слишком мало всего, у нас лестницы… А им нужны шкафчики, нужны воспитатели, которые бы их оберегали. Но я очень хочу все организовать! Потому что если ты родился нормальным, у тебя есть долг по отношению к тем, кто живет по-другому. Мы проводим иногда мастер-классы для инвалидов. К нам приходила девочка… Точнее, ее приносила мама. Маленькая, инвалид… Она играла лучше всех! Таких детей обязательно нужно включить в творческую жизнь, и общество от этого только выиграет.

— Вы уже в третий раз планируете ехать в Гренобль этим летом. В первый раз ездили с «Зимой под столом», потом с «Альпийской балладой»… Как на вас реагировали? 

— С самого начала замечательно! Вообще, на этом фестивале нет призовых мест как таковых — есть обсуждения. Но! Когда мы ездили в первый раз с «Зимой под столом», нам очень сильно аплодировали, все были в восторге… А вечером мы пошли в ресторан. И туда же зашли артисты немецкого театра, которые тоже давали спектакль незадолго до этого. И все, кто был в ресторане, встали и аплодировали актерам из Франкфурта. И мы поняли: таким образом на этом фестивале отмечается лучший спектакль. Только одному спектаклю аплодируют стоя. Сразу становится все понятно. И когда в следующем году мы показали «Альпийскую балладу»… Вечером мы вошли в ресторан и уже нам все аплодировали стоя!

— Что повезете в Гренобль в этом году?

— Хотелось поехать туда со спектаклем «Чужие сны», но что-то я не додумал, не всё получилось, хотя очень жаль. Поэтому мы выбрали сказку «По щучьему велению». Замечательная история Емели-поэта, который ныряет из одного мира в другой. Там есть степ, танцы, частушки. Я думаю, что заграницей будет любопытно посмотреть настоящую русскую народную сказку!

— Ну и последний вопрос, традиционный. Как отдыхаете? И находится ли вообще на это время? 

— Лучший отдых для меня — на работе. Вот съездили недавно на гастроли. Так получилось, что спектакль показали, а потом два дня отдыхали… Можно было сойти с ума! Хорошо, почитал немного, поговорил… А еще что делать? Наверное, отдыхать – это особенное искусство.

— Гастроли в чужом городе – это одно. А в Омске вы отдыхаете?

— Ну, полчаса, ну четыре часа в выходные! А потом думаешь: чего-то не хватает! И ты идешь в театр.

 

Анна Атягина

http://www.otdohniomsk.ru/tea-with-a-star.html, 1 июля 2011 г.