Прим.: Л.П. – Людмила Першина, С.Д. – Сергей Денисенко, Л.К. – Любовь Колесникова, Л.Т. – Лидия Трубицына.

«ЛАДО МОЁ…» ПО МОТИВАМ ПЬЕСЫ

А. ОСТРОВСКОГО «СНЕГУРОЧКА»

В ДРАМАТИЧЕСКОМ ЛИЦЕЙСКОМ ТЕАТРЕ

     Л.П. Вольная фантазия на тему «Снегурочки», невероятно глубокой и поэтичной сказки Островского, которая волею режиссёра превращена в некое фольклорно-языческое действо. В спектакле всё так красиво, чувственно и живописно для глаз, но — напрочь загублено слово как таковое! Даже если отмахнуться от философского подтекста этой драматически ёмкой пьесы и вычленить из сюжета только любовную линию, то нельзя же зарождение чувств у главной героини трактовать так прямолиней­но — как уроки языка в сообществе глухонемых. Не говоря уже об общей невнятности актёрской речи. В таком слу­чае, чем, скажите, виноват зритель, который сидя в двух шагах от сцены, не может толком разобрать диалоги ге роев? Тогда уж надо было ставить пантомиму или балет, чтобы языком пластики достигнуть желаемого результата. Лицейский театр всегда отличался особым умением рабо­тать с поэтическим текстом, тем более обидна подобная небрежность к слову!

С.Д. Позволю себе категорически не согласиться! Я считаю концептуальной «догадкой» режиссёра Руслана Шапорина, что Слово в этом спектакле — как бы не имеет значения. Вот смотрите: главные персонажи — в ПРЕДчувствии любви. Так же, как человек бывает в ПРЕДчувствии Слова. И вот любовь пробуждается. Колдовское состояние, когда любовь наивна и… «косноязычна». Слова — как полушёпот-бормотание, как попытка выразить зарождающиеся чувства, слова — как шум реки или треск костра в ночь на Ивана-Купалу… И с каким блеском это реализуют молодые актёры Лицейского!.. Для меня «Ладо моё» — ритмичный, драматически-притчевый, музыкальный, пластичный и очень «молодёжный» по своей стилистике спектакль. А сценография! Такое чувство, что Крохотная сцена Лицейского увеличилась до вселенских масштабов!.. И ещё считаю спектакль завораживающим! Причём завораживает даже его название (вслушайтесь, «прошепчите»): «Ладо моё…». Любовь моя… Ведь даже в этом названии — режиссёрская «установка». И давайте не будем всё-таки забывать, что «Ладо моё…» — это по мотивам «Снегурочки». Пьеса-сказка Островского — повод для того, чтобы создать-придумать… сейчас сформулирую… славянскую фантазию о любви. И это нормально, что для «Ладо моё…» не требуется «искушённый в Островском» зритель. А какая великолепная и незаёмная идея — персонифицировать понятие «ладо»!..

    Л.П. Если говорить о положительных моментах, то артисты-лицеисты замечательны своей молодостью и нерастраченной эмоциональностью. Их энергетика вкупе с фольклорным колоритом помогают спектаклю держать внимание зрительного зала. Хотя, наверное, у иностранной публики спектакль вызвал бы восторг — всё равно не­понятно, о чём идёт речь, но чертовски заразительно!

     С.Д. Ну, считайте меня, в таком случае, «иностранной публикой»…

Л.К. Не скрою, к этой работе театра я испытывала особый интерес. С одной стороны, сама тема, глубоко укоренённая в русской художественной культуре, овеянная самыми разнообразными ассоциациями, связанными с музыкой, живописью, поэзией, фольклором. С другой стороны, воспоминания о спектакле «Сон в летнюю ночь», поставленном в своё время Вадимом Решетниковым и который по сей день я считаю самым удачным, по-этичнейшим воплощением шекспировской комедии на сцене, из тех, которые мне доводилось видеть. В самом выборе материала «весенней сказки» Островского, мне показалось, содержится опреде­лённая перекличка с тем давним спектаклем.

Руслан Шапорин уже не в первый раз пробует себя в режиссуре. Ему, безусловно, не откажешь в фантазии и в собственном взгляде на материал, который он предусмотрительно застраховывает под­заголовком «по мотивам пьесы». Действительно, о каком соответствии замыслу драматурга может идти речь, если из философско-мистериального содер­жания драмы постановщик вычитывает пока что только тему любовной измены как одного из главных пороков земного мира. Хотя, справедливости ради надо сказать, что и этой темы могло бы хватить не на один спектакль. Режиссёр, безусловно, чувствует поэзию материала, но при этом оставляет за скобка­ми мистериальный, философский подтекст пьесы.

Чтобы показать переход Снегурочки из женщины-ребёнка в женщину-королеву, актриса Анастасия Максименко успешно пользуется чисто внешними приспособлениями. Гораздо сложнее ей передать внутренний процесс рождения в холод­ном сердце горячего чувства любви, из-за которого много погулявший и много красавиц повидавший на своём веку «мужчина-мачо» Мизгирь (Е. Точилов) готов идти в рабы к Снегурочке, отвергая «игривое лукавство свободной и влюблённой женщины» Ку­павы (Д. Оклей).

Мне понравилось музыкальное решение спекта­кля, весьма неожиданным было узнать, что к нему, как и к художественному оформлению, причастен Р. Шапорин, ведомый профессиональной рукой Сергея Шичкина. Хороший темпоритм спектаклю задет хореографическое решение балетмейстера Натальи Видяскиной. В целом же, мне кажется, по­строенный спектакль пока ещё не задышал и не зажил своей органической жизнью. И, соглашусь, что постановщику вместе с актёрами следовало бы более бережно отнестись к поэтическому слову ав­тора, довериться ему, отказавшись от чисто внеш­них «эффектов» в виде бессвязного, снятого с ды­хания, бормотания текста. Спектакль ещё только в начале своего становления, и, если постановщик по-настоящему «болен» этим материалом, думает­ся, он найдёт возможность углубить и расширить своё понимание и представление о нём. Но, как го­ворил поэт, «за попытку — спасибо».

«МОЛОДЫЕ ЛЮДИ» Р. БЕЛЕЦКОГО В ДРАМАТИЧЕСКОМ ЛИЦЕЙСКОМ ТЕАТРЕ

Л.Т. Спектакль, в общем-то, в традиционном отечественном мужском формате — «на троих», причём в первом акте — буквально. Когда появляется героиня, формат быстро и безвозвратно рушится. Незамысловатый сюжет о том, как было хорошо и по-своему уютно в своео­бразном мужском сообществе, но пришла женщи­на и всё испортила. Впрочем, я недаром употреби­ла определение — своеобразное; то, что мы видим, действительно, не вписывается в представление о классическом мальчишеско-мужском братстве, когда так и хочется воскликнуть: «Как жаль, что нас не было с вами!» Молодой драматург Роди­он Белецкий не сильно заморочивается по поводу того, где брать сюжеты: вот они, под рукой — выпи­вают друзья, ищут приключений на собственную… шею, находят, в конце концов. И получается то, что получается.

Молодые актёры Игорь Коротаев, Иван Притуляк и Игорь Мельников с разной степенью сце­нического погружения существуют в малюсеньком пространстве Лицейского театра, всегда несколь­ко опасном для лицедейства: здесь сложно найти меру, и переборщить опасно, и можно недобрать запросто. Кстати, это отчётливо проявилось в дру­гом спектакле Лицейского — «Ладо моё»: одни не­щадно переигрывали, другие шептали так, что и в двух шагах (буквально!) не разберёшь, и текст поплыл, и смыслы вслед за ним…

В «Молодых людях», на мой взгляд, вырази­тельнее других работает Иван Притуляк. Он все сцены проводит с ощущением точного знания: что, почему, зачем делает его герой в данный конкрет­ный момент. Его Женя неустроен в жизни, азартен, трусоват и безмерно привязан к своим друзьям -отличный коктейль для актёра! Молодой исполни­тель убедителен и естествен во всех сценических ситуациях. Он сумел сказать о своём герое боль­ше, чем дал ему в текстовом выражении автор.

С.Д. Несомненно! Но я вот — о другом. Надо ли было Сергею Тимофееву «второй раз в одну и туже реку» входить и делать «Молодые люди»-2 с дру­гим актёрским составом — ой, не знаю. Ну, была бы это «Чайка» чеховская, — понятно бы было… Дать вволю наиграться да «похулиганить» актёрам в так называемом «современном водевиле» — дело зело хорошее, артисты уже названные — того за­служивают, как и Настя Максименко (ах, какая она замечательная Снегурочка в «Ладо моё…»!). Но от самой пьески веет таким «нафталином», дурновкусием и пошлостью, от спектакля — такой теле­визионной мыльно-оперной засериаленностью, а от персонажей — такой непроходимой (привет драматургу!) глупостью и одноизвилинностью, — что мне вообще представляется странным «пребывание» «Молодых людей» в репертуар­ной афише Лицейского. Хотя, повторюсь, дать «покупаться» талантливым молодым актёрам в импровизационной стихии — дело хорошее. Жаль только, — материал для этого выбран «неадекватный».

Л.П. Хочу возразить. В конце концов, моло­дой зритель такие пьесы с вроде бы незамыс­ловатым сюжетом, но вполне узнаваемыми и понятными ситуациями, принимает вполне по-свойски. Мне кажется, для молодёжного театра вполне приемлемая вещь в репертуа­ре. «Мушкетёрство» на современный лад — это не худший вариант современной драматургии, по-прежнему серьёзно «замороченной» на чернухе и криминале. И артистам не прихо­дится «вынимать» из себя некие абстрактные чувствования, поэтому они взаимодействуют в заданных условиях достаточно легко и убеди­тельно. Разве что в начале спектакля действие немного «вязнет» в бытовых подробностях за­столья, но быстро набирает необходимые обо­роты.

Вполне узнаваем и понятен персонаж, убе­дительно сыгранный Игорем Коротаевым. Наи­более свободным и органичным в рисунке роли мне тоже показался Иван Притуляк. Такие не­истребимые любители приключений на свою голову действительно встречаются в жизни, причём, их вечное «мушкетёрство» не прохо­дит даже после расставания с молодостью. Стоит оглянуться вокруг, в мужском сообще­стве обязательно отыщутся подобные типажи. Этот срез характеров, показанный на сцене, всё-таки заставляет молодого зрителя кое о чём призадуматься. Например, о поиске своего места в жизни.

Л.К. По поводу этого спектакля не могу не озадачиться, пусть и риторическим, вопросом, озвученным Сергеем Денисенко. А надо ли было Сергею Тимофееву делать вторую редак­цию спектакля с новым актёрским составом? Сама же на него и отвечу: думаю, что да, нуж­но, и прежде всего потому, что герои пьесы — практически ровесники исполнителей, а это значит, что перед ними открывается простор для самопознания и самовыражения. Хотя, признаюсь, меня слегка шокировала завязка спектакля, построенная на недвусмысленной интриге весьма сомнительного свойства…

Во всём же остальном это действительно современный водевиль, в котором молодые люди с удовольствием распевают западные шлягеры, вместо традиционных по закону жанра куплетов, и стремятся жить на полную катушку. Молодые актёры азартны, зарази­тельны, чувствуется, что они испытывают удо­вольствие от самого процесса игры. А смысло­вым стержнем и лидером в этом триумвирате для меня стал Димочка в исполнении Игоря Коротаева, демонстрирующий абсолютнейшую органику и способность оправдать любые предлагаемые обстоятельства. Очень рада за этого актёра, который от спектакля к спектаклю раскрывает всё новые грани своего дарования.

«Омск театральный», №16 (38) / апрель 2009 г.