В минувшую субботу состоялась долгожданная премьера спектакля Лицейского театра «Хоровод».

Спектакль, поставленный австрийским режиссёром Петром Шальшей по пьесе классика мировой драматургии Артура Шницлера, зрители должны были увидеть ещё в начале июля. Но тогда заболел один из актёров, плюс на спектакль начались непонятные гонения за его «аморальное» содержание. Возникла даже угроза закрытия. Но, возможно, потому что в постановке были заинтересованы иностранные организации, в частности Австрийский культурный форум в Москве и «Райффайзенбанк», спектакль всё же появился на свет.

 

Катастрофа без любви

Премьеру лицеисты сыграли на сцене театра «Студия» Л. Ермолаевой». Это объясняется тем, что маленький зал Лицейского театра не смог бы вместить всех желающих. Возможно, и дальше спектакль будет играться на выезде, поскольку нуждается в некоем пространстве.

Режиссёр Пётр Шальша признался на пресс-конференции, что не предполагал такого ажиотажа вокруг своей постановки. В 1890-е годы пьеса Артура Шницлера действительно была скандальной, её запрещали. Но сейчас Шницлера проходят в школах, а пьеса «Хоровод» едва ли каждый сезон появляется в репертуаре какого-нибудь европейского театра. Поэтому «первобытное» отношение к ней действительно удивляет.

– В нашем спектакле абсолютно нет политики, мы ни прямо, ни косвенно не затрагиваем религиозных чувств, – подчеркнул художественный руководитель Лицейского театра Сергей ТИМОФЕЕВ. – Идёт разговор о страстях, об их пагубном влиянии на человеческие души. В постановке много размышлений над человеческой природой, которая не всегда светла и позитивна. Вместе с драматургом и психологом Шницлером мы хотим предупредить людей: оставайтесь людьми, оставайтесь в любви, без неё вас ждёт катастрофа!

 

Социальный диагноз

Спектакль начинается с иронически-эротического дивертисмента, в котором участвуют все актёры (хореография Ирины Горэ). В спектакле, как и в пьесе, десять героев – это представители самых разных слоёв австрийского общества конца XIX века. Общества, переживающего социальную депрессию накануне Первой мировой войны. Тут и простушка-горничная, и светская дама, и солдат, и театральная примадонна, и пожилой граф в воинском чине. Их связывают тревога и чувство одиночества, от которого они пытаются убежать в любовные приключения. Так получает движение бесконечный хоровод.

Хоровод – это, конечно же, метафора. С одной стороны, это порочный круг, из которого трудно вырваться, с другой – некая верёвочка, которая всех объединяет. Поддавшийся соблазну Девки (Дарья Оклей) Солдат (Игорь Майоров) идёт соблазнять Горничную (Светлана Позднякова). Её же не без успеха домогается Молодой господин (Георгий Охотницкий) и, тут же потеряв к ней интерес, переключается на роман с Молодой дамой (Ольга Охотницкая). Муж дамы, моралист и положительный с виду человек (Евгений Точилов), едва уйдя из дома, заводит интрижку со Сладкой девушкой (Наталья Целевич). Она, в свою очередь, встречается с Поэтом (Александр Боткин), чьё преклонение перед Актрисой (Наталья Виташевская) носит далеко не платонический характер. Циничная дива с лёгкостью охмуряет старого графа (Николай Пушкарёв), а тот, неожиданно для себя, просыпается в постели всё той же Девки. Круг замыкается.

Наверное, всё это выглядело бы ужасно, если бы не та ирония и большая доля условности, с которыми решены «постельные» сцены. Как, впрочем, и всё действие. Оно легко мчится от сцены к сцене под музыку Иоганна Штрауса и Роберта Штольца, под фрагменты известных оперетт и песни Марлен Дитрих в аранжировке Сергея Шичкина. Их исполняют молодые актёры в театральной униформе, словно чёртики из коробочки выскакивающие как раз в самые интимные моменты и сводящие на нет возможность какой-либо пошлости. Эстетика венской оперетты, помноженная на сценическое оформление в стиле модерн (художник Марина Шипова), позволяет почувствовать вкус времени. Вена сегодняшняя (на видео) и Вена в картинках конца XIX века складываются на экране в единое целое. Это «немое кино» напоминает о том, что главные проблемы человечества никуда не делись. В принципе, здесь могла быть подложена любая страна.

Лёгкость совсем не означает легкомыслия, и в спектакле звучат очень серьёзные диалоги. Молодые супруги обсуждают природу любви, пытаются понять, почему она так часто нуждается в испытаниях, ставящих её на грань гибели. Граф мучительно вспоминает, на что он потратил свою жизнь. В Девке старый волокита узнаёт чьи-то черты, возможно, своей первой возлюбленной, с которой тоже поступил не очень хорошо. Может быть, поэтому ему важно знать: «Ты счастлива?» Поиски настоящего чувства и подмена его дурным суррогатом приводят всех героев к полному опустошению. Необязательная связь заканчивается на пороге. «Адьё!» –- «Заходи».

В пьесе Шницлера прочитывается отчётливый социальный диагноз. Недаром многие исследователи творчества австрийского автора отмечают схожесть его произведений с психоанализом Зигмунда Фрейда. Спектакль, не углубляясь в слишком мрачные стороны человеческой психики и психологии, если и не выносит каких-то вердиктов, то своими театральными средствами предостерегает от соблазнов и ошибок. Тонкая, ироничная и очень живая игра актёров помогает раскрыть режиссёрский замысел, а он как раз лежит в плоскости неутомительного нравоучения.

 

Зрительский «консилиум»

По окончании спектакля прошло его обсуждение. Вот несколько высказываний, в которых отразились основные зрительские впечатления.

 

Светлана, библиотекарь:

– В первые десять минут спектакль прозвучал как пощёчина, как оплеуха. Солдат, Девка, грязь, порок. И мне показалось: «Ой-ой-ой, вот это я попала!» Потом события начали развиваться, и я поняла, что здесь действительно говорится об очень серьёзных вещах. Да, нам сразу кажется, что это грязь, мы не хотим на это смотреть, не хотим в ней изваляться. Но давайте задумаемся на секундочку: может быть, мы не так чисты и сами? О чём говорит спектакль? О том, что лживую женщину любить нельзя, что мужчина, который изменяет, никогда не будет единственным. А ведь каждый человек хочет идти вперёд, выше, дальше. Но в хороводе ты никогда не будешь развиваться, ты будешь бегать по этому кругу бесконечно. Чтобы двигаться вперёд, надо либо не входить в него, либо суметь разорвать. По-моему, спектакль именно об этом.

 

Алексей, руководитель предприятия:

– Это спектакль для зрителей, которые понимают метафоры, понимают поиск. Меня вообще удивило: что такого страшного здесь нашли? Вечная тема. Да, грех, но есть и ещё много грехов. Театра, который говорит только о добродетелях, по-моему, не бывает.

 

Александр, студент:

– В каждой новелле мне хотелось ворваться на сцену и спросить: ребята, неужели вы думаете, что плотские утехи – это и есть любовь? Задать героям вопрос: а что такое любовь, настоящая? Я ухожу с этим вопросом. И я рад, что теперь буду искать ответ на него.

 

Архиерей Константин Беспалов:

– Игра актёров была прекрасна. Немного жаль, что им пришлось примерить на себя вот такие маски. Как священник я не могу этого принять. Потому что театр во все времена оставался источником, из которого люди черпали какие-то познания. Нельзя обучать греху со сцены театра. Эта пьеса для узкого зрителя. Я бы советовал её не ставить или ставить где-нибудь в Европе, где много что принимается. Всё-таки путь русского человека совершенно другой.

 

Анна, психолог:

– Получилось так, что я пришла на спектакль сразу с лекции по искусству Древней Греции, после этого разговоры о неприличности спектакля кажутся мне достаточно наивными. Я не думаю, что основная цель и основная психологическая функция искусства – диктовать некую нормативность. Искусство всегда отражает какой-то конфликт, какую-то проблему, которая есть. Оттого, что мы будем закрывать на неё глаза, запрещать об этом говорить, она никуда не денется, а просто перейдёт в зону табу. И, как известно, там, где мы что-то замалчиваем и запрещаем, копится энергия и со временем происходит психологический взрыв. То, что мы видели, – это болезнь общества. Болезнь надо лечить, а чтобы лечить – надо показать диагноз.

 

Подытоживая, хочется заметить, что, если запрещать переносить на сцену произведения, где показывают те или иные пороки, придётся отменить всю мировую литературу и драматургию. А также напомнить, что спектакль «Хоровод» имеет возрастную характеристику 18+ и, значит, предназначен для взрослых людей, которые вправе сами решать, что им смотреть, а что не смотреть. Ну а те, кто хочет пионерской морали, пусть идут на… «Аленький цветочек». Сергей Тимофеев, кстати, настойчиво приглашал.

*

Эльвира Кадырова

«Вечерний Омск-Неделя», №42 / 19 октября 2016 г.

http://omskgazzeta.ru/kultura/pochti-po-frejdu