Евгений Бабаш, режиссер: «Перформансов в Омске не было, нет и не будет»

Почему понятия Омск и перформанс несовместимы и зачем проводить акции формата «лайт» — в нашем мини-интервью с автором шестичасового «Жертвоприношения».

В день рождения Федора Михайловича Достоевского, 11 ноября, в артиллерийском цейхгаузе Омской крепости пройдет шестичасовой перформанс «Жертвоприношение». С 12:00 до 18:00 участники, а стать таковым может любой желающий, будут по очереди переписывать страницы книги «Записки из Мертвого дома». Идея и постановка принадлежат режиссеру Евгению Бабашу. О том, как омичи реагируют на подобные акции, и что такое перформанс по-омски, Евгений рассказал «Классу».

— Вы являетесь автором идеи перформанса. Начнем с самого сложного, расскажите, для чего шесть часов переписывать от руки «Записки из Мертвого дома»?

— Придумалось и придумалось. (Смеется.) Мне кажется, объяснение лежит на поверхности. Достоевский, «Жертвоприношение». Он писал и мы пишем. Чем славен наш город — здесь сидел писатель. Больше объяснений и не надо. Дальше — кто что увидит.

— Но слово-то какое: жертвоприношение. Это желание привлечь внимание к акции или есть что-то большее в этом слове?

— Кстати, не могу сказать, что у меня есть серьезное желание привлечь внимание. Я даже раскруткой не занимаюсь. Эту ответственность взяли на себя другие люди. Честно? Мне, вообще плевать. Если идея реализовывается — хорошо, если не реализовывается — это тоже результат. Название «Жертвоприношение» носит многоуровневое смысловое значение. Художник, если это хороший художник, приносит себя в жертву. Например, у одного мультипликатора есть «Манифест крови» (фильм-анимация. Канада, 2016 года. — Прим. ред. ), где он (Теодор Ушев. — Прим. ред.) рисует, соответственно, своей кровью. Это касается и писателей. Ну и мы давайте что-нибудь в жертву принесем. То есть с какой стороны не зайди — можно найти смысл.

— В этом случае участники, омичи, будут тоже художниками?

— Да. Все присутствующие — это и зрители, и участники. И, конечно, художники.

— А в целом формат перформанса в Омске, на ваш взгляд, уже укоренился в культурный пласт. Или, может, только начнет свой путь к сознанию горожан?

— Я думаю, что его здесь не было, нет и не будет. Я совершенно четко понимаю, что Омск и перформанс — вещи совершенно не совместимые.

— Почему?

— Перформанс — это, как правило, некоторое провокативное действие. Все перформансисты осознанно выбрали трудную жизнь, за кого не возьмись. Начиная со скандально известного Павленского (российский художник-акционист, издатель журнала «Политическая пропаганда». Известен своими акциями политической направленности. — Прим. ред.). Или возьмем, допустим, югославскую Марину Абрамович (югославский мастер перформанса. Работы исследуют отношения художника и аудитории, тело и возможности ума. — Прим. ред. ). Омск — тихий провинциальный городок, где нужно всем все объяснять и желательно никого не взволновать. Поэтому само понятие перформанс, а еще с призывом «давайте проведем», уже вызвало комментарии и отклики. На ровном месте люди так заволновались, типа «что это еще за дрянь такая».

— Ну да, вдруг это болезнь какая-то.

— (Смеется.) На самом деле, такие комментарии, что диву даешься. Провокации еще не было, а люди уже начали тревожиться.

— Почему выбрано такое место — артиллерийский цейхгауз в Омской крепости? Я так понимаю, здание еще и не отапливается?

— Отапливается. Будет там тепло, ничего такого. Чисто, уютно, даже экспозиция какая-то будет действовать.

— То есть запасаться термосами тем, кто планирует долго переписывать «Страницы Мертвого дома», нет необходимости?

— Можно взять с собой, чтобы попить чай и погулять по крепости. Место выбрано просто потому, что острог, где сидел Достоевский, не сохранился. Было бы круто, если можно было бы провести акцию в камере. А так мы работаем на месте, где Федор Михайлович приблизительно сидел, ходил и гулял.

— В общем, где ступала нога Достоевского.

— Да-да. Вообще смысл этой затеи лично для меня — посмотреть, кто придет, и как вообще отреагируют.

— Все листы, которые будут исписаны мелким почерком, уйдут в фонд музея Достоевского?

— Да. Но мы ведь должны понимать: это звучит красиво «перепишем рукопись». На деле мы перепишем листов 30-40 максимум. Я изначально думал, что на страницу уйдет минут пять. Оказалось, что даже если писать быстро-быстро, понадобится пятнадцать минут.

— Мне подсказали, что участникам будут присваивать каторжные номера.

— Это будет печать, оттиск. На память участникам.

— Параллельно должна идти видеотрасляция, так?

— По плану камера должна снимать руку, и появляющиеся строчки будут транслироваться на экран.

— Как вы считаете, шесть часов — это оптимальная длительность для перформанса. Вне контекста — омский, сибирский, российский. В принципе для жанра.

— Все зависит от конкретного случая. Длиться перформанс может и пару дней. «Жертвоприношение» — это проба. Вот если бы мы писали сутками и задались целью осилить все «Записки» Достоевского, вот это было бы похоже на настоящий перформанс. А это так лайт-версия, перформанс по-омски. Серьезно. Откровенно говоря, уже сегодня, читая публикации, я вижу: акция подается как мероприятие ко дню рождения Достоевского, а таких событий будет много. То есть смысл уже утерян напрочь.

— А сами вы будете присутствовать на акции? Все шесть часов?

— Конечно, я приду. (Смеется.) Да и напишу, наверное, прикольно же.

 

Катерина Иванова

Онлайн-журнал «Класс», 1 ноября 2017 г.

http://newsomsk.ru/class/news/65154-evgeniy_babash_rejisser_performansov_v_omske_ne_bl/