От сапог до бороды
Театр – это айсберг: зрителю видна лишь крохотная его часть, именуемая спектаклем. А ведь за кулисами прячется множество цехов, именно здесь рождается внешний облик спектаклей. Туда и заглянули корреспонденты «Вечёрки».
Сердце в банке
Если мастера пошивочных и обувных цехов работают только с готовыми эскизами художников, где четко прописан внешний вид и часто даже материал нарядов, то художникам-бутафорам, изготавливающим реквизит, порой приходится опираться только на объяснения режиссера, который иногда и сам не до конца имеет представление о том, что хочет получить в итоге. Путем совместных поисков и рождается то, что потом увидит зритель, и залогом успеха в таких поисках является как взаимопонимание между режиссером и бутафором, так и опыт и смекалка последнего.
– Когда Руслан Шапорин ставил спектакль «Ладо мое», он вначале и сам не понимал, что хочет, лишь примерно смог описать мне, какой эффект должен создаваться, – вспоминает художник-бутафор Лицейского театра Ольга ДАГАЕВА. – Я подумала, пошла в хозяйственный магазин и купила кисти из мочала, которыми стены красят. Начала плести из этого мочала венки, приношу на репетицию: «Оно?» И все! Больше мучений никаких не было. В итоге эффектно получилось. Я поняла, что он хочет, а его устроило то, что я сделала.
В работе бутафора процесс тоже никогда не прекращается: идет бесконечное обновление реквизита и декораций, которые приходят в негодность из-за постоянных передвижений. А еще, как выяснилось, в театре работает странный закон. Подделка здесь лучше оригинала. Оригинал может быть слишком хрупким, поэтому в «Пижаме на шестерых» в вазочке со льдом на самом деле лежат стекляшки: настоящий лед под софитами моментально начинает таять. В спектакле «Смешные деньги» бутафоры решили использовать настоящую облицовочную плитку для стен квартиры главных героев – и в итоге перед каждым спектаклем приходится постоянно ремонтировать декорации, поскольку от постоянных перемещений натуральная плитка откалывается. Теперь ее придется заменять на пластиковую.
В Лицейском театре бутафорам приходится сложно, поскольку камерность зала и близость сцены к зрителям обязывает «подделку» сделать максимально похожей на оригинал: здесь не поешь из тарелки несуществующую еду. Потому для имитации мартини закупают зеленый чай: на большой сцене можно было бы и обычной водой обойтись, а тут приходится подкрашивать.
– Часто бывает, не знаешь, с какой стороны подступиться, и мне это очень нравится: когда несколько дней думаешь над поставленной задачей, пересматриваешь литературу – и вдруг приходит идея. Ставили «Холодное сердце», подошел ко мне режиссер Владимир Майзингер: «в бутылках должно быть сердце, которое бьется», – продолжает Ольга. – Сначала думаю: как же я буду это делать? Взяла учебник по анатомии, досконально изучила, как сердце выглядит, поскольку хотелось добиться натуральности. А потом пришло в голову его подсветить. Поставила задачу нашему электрику, он все сделал. В итоге обшила сердце тканью, вставила трубочки – все по учебнику. А красный свет в банке мигал и как раз создавал иллюзию, что наш реквизит бьется, будто сердце и впрямь живое.
В театре приходится обращать внимание на такие свойства материалов, о которых в обычной жизни и не задумаешься. Ставили в Лицейском уже упомянутую «Пижаму на шестерых». Для дивана выписали мебельную ткань, Ольга Дагаева сшила чехол – и в первую же репетицию его прокололи каблуками. Дома никому не придет в голову залезать на шпильках на диван, а в Лицейском актрисам это полагалось по роли. Благо, такое «нетеатральное» свойство ткани вовремя обнаружилось – тут же ткань заменили, чехол перешили, и диван прекрасно себя чувствует. А не переделали бы вовремя, постоянно приходилось бы ремонтировать, и в итоге все равно замена неминуема.
– В Омске нет учебного заведения, которое учит на театральных бутафоров, – объясняет Ольга Дагаева. – Я окончила худграф педуниверситета и, когда пришла в театр, была далека от всего этого. Обучалась же в основном живописи, рисунку, скульптуре, а в театре упор все-таки больше на декоративно-прикладное искусство. Вот и получается, что всему учишься уже в театре: и клеить, и шить, и гвозди забивать, и проволоку гнуть. Все на свете пробуешь, зато не скучно. В нашей профессии никогда не стоишь на месте.
Татьяна Попова
«Вечерний Омск-Неделя», 16 января 2019 г.