На режиссёрском курсе в Театральном институте имени Бориса Щукина (в просторечном обороте — в Щукинском институте) она была самая младшая. Вокруг — состоявшиеся актёры, с опытом, стажем, выработанным цинизмом. И она вместе с ними. Первый раз приехала в Москву поступать на режиссуру в шестнадцать лет. Сказали: маленькая ещё, подрасти.

Через несколько лет она приехала снова и поступила. Хрупкая нежная двадцатилетняя девочка с серьёзными профессиональными амбициями. С желанием двигаться вперёд и с сомнениями на каждом шагу. Словом, у Евге­нии Мальгавко всё так, как и должно быть у человека, не­случайно вставшего на свой путь. Выросшая в атмосфере студийности, на традициях Любови Ермолаевой, Юрия Шушковского и их учеников, сегодня она и сама педагог. В Лицейском театре Женя работает с самыми сложными артистами — подростками — и учит их относиться к театру как к профессии, а не как к весёлому досугу.

ТЕАТР И КАБАЧКИ

Сегодня у Евгении Мальгавко кроме диплома философ­ского факультета есть диплом об окончании режиссёрского курса в Щукинском институте, несколько постановок в Ли­цейском театре и ТЮЗе и чёткое понимание, каким должен быть театр. Женя признаётся: не ощущает, что вписалась в омское театральное пространство. «Как будто иду па­раллельно», — говорит молодой режиссёр. Таким, как она, бывшим студийцам, напитавшимся соками любительского театра, сложно достаётся место в профессиональном те­атральном сообществе. Им приходится ежедневно проби­вать стену стереотипов и доказывать, что театр — он один, различаются лишь его видение и пути его развития.

— Это обидно. Не за себя обидно, а за отношение к лю­бительскому движению. Не все профессионалы пони­мают — какое оно, настоящее студийство. А там все друг за друга горой, и связи эти не рвутся, даже если дороги жизненные расходятся, — говорит Евгения Мальгавко.

Отметив шестнадцатилетие, Женя уже рвалась «в бой». А как же иначе, когда ты с пяти лет другого пути в жизни для себя не представляешь? «Хочу быть ре­жиссёром. Трудно будет? Ну и пусть. Преодолею и добьюсь. Ерунда». На деле всё оказалось, конечно, сложнее, и знать этого наперед девочка-подросток не могла. Да и хорошо, ведь амбиции в итоге побе­дили.

— Меня «штормит» сейчас, самокритика броса­ет из угла в угол. Если бы я решила вдруг поме­нять профессию, то просто пошла бы, наверное, выращивать кабачки, — смеётся Женя.

Только два полюса: либо «всё», то есть театр, либо «ничего» в виде кабачков.

ВОЗЬМИ МЕНЯ ЗА РУКУ

Любовь к какому-то делу начинается с любви твоего педагога к этому делу. Того педагога, который в нужный момент просто берёт за руку и ведёт за собой. Евгении Мальгавко повезло — когда-то её, совсем маленькую, «взяла за руку» Светлана Жиденова и привела в Образцовый ТЮЗ при Дворце культуры им. A.M. Малунцева. С одной стороны на этаже — ТЮЗ Жиденовой, с другой — «Группа харак­теров» Шушковского. Женя взрослела, впитывала, училась, пока в ней самой не родилось её собствен­ное ощущение театра и желание быть там, где он. Когда ТЮЗ Жиденовой прекратил работу, и все вос­питанники ушли, одиннадцатилетняя Женя упорно ждала, что придёт кто-то ещё и снова возьмёт её за руку. Так и получилось: студийное дело продолжили Анна и Наталья Козловские, и Евгения начала работать с ними. На какое-то время она уходила в Лицейский театр, где с ребятами тогда занимался Александр Гончарук, тоже при­верженец студийности.

—   Сегодня в своих ребятах я пытаюсь воспитывать эти качества: ощущение команды, любовь к процессу. Да и с профессиональными артистами работаю теми же студийными способами: разговариваю, делаю этю­ды, провожу тренинги. В профессиональных театрах нынче не проводят тренингов перед постановкой, а надо бы. Актёрам это нужно, им не хватает такой ра­боты. Им необходимо право на сотворчество, — говорит Евгения Мальгавко.

Попробовав себя в Лицейском театре, она снова реши­ла вернуться к сестрам Козловским. Здесь же начались её первые постановочные опыты. Тогда, наверное, и стала ей по-настоящему интересна режиссёрская профессия. Этот угол зрения оказался для неё заманчивее: если актёр — проводник, то режиссёр — автор собственного высказыва­ния. А говорить есть о чём…

ОМСКИЙ «СПИСОК»

Для своей дипломной работы в Щукинском институте Евгения Мальгавко взяла пушкинских «Цыган» и шагнула за пределы студийности — прямо на сцену Театра для де­тей и молодежи. Язык «Цыган» сложный, пушкинское сло­во требует к себе особого отношения. Однако благодаря удачно найденному жанру — поэтическая драма в стиле фламенко — молодому режиссёру удалось найти баланс между вербальным и эмоциональным звучанием истории Алеко и Земфиры.

—   Очень люблю Пушкина. В его «Цыганах» сюжет, в принципе, прост, но меня завораживает любовь такой силы. И я знаю — что хочу сказать по этому поводу, -уверенно заявляет Женя.

Она не скромничает, но и не прячется за бронёй режис­сёрской самоуверенности: работать над спектаклем было страшно. Самым «страшным» был балетмейстер Виктор Тзапташвили.

—   Я Евгению Рогулькину, главному режиссёру ТЮЗа, так и сказала: очень хочу поработать с Тзапташвили, но очень его боюсь, — смеётся Женя.

Страшно было работать и с великолепной Александрой Корневой, специально для которой Женя придумала персо­наж, отсутствующий у Пушкина. В «Цыганах» для молодого режиссёра случилось самое важное — команда. Артисты мгновенно подхватили «поток» молодой энергии, охотно придумывали этюды, с азартом включаясь в игру.

—   А Александра Афанасьевна — потрясающая. У нас всё сложилось! У неё такая самодисциплина, столько терпения и любви к делу! Она приходила на все репети­ции и оставалась до конца, хотя у неё совсем малень­кая роль. Молодёжь иной раз ищет, как улизнуть, поку­рить, а она сидит, пока мы всё не закончим. Я теперь её каждый раз целую при встрече, — улыбается Евгения.

Она вообще считает, что актёры и режиссёры должны дружить. Этот тесный контакт очень важен для получения творческого результата.

—   В Лицейском мы сыграли «Иллюзии» по пьесе Ива­на Вырыпаева, и теперь четверо артистов, занятых в спектакле — одни из моих лучших друзей. Отношения вырастают из процесса, — говорит Евгения.

Кстати, об отношениях и процессе. Над «Цыганами» Женя работала вместе с художником Денисом Бабенко, таким же студийцем, как и она, учеником сестёр Козловских. Перед премьерой спектакля молодые люди поженились.

—  Это здорово, когда можно работать бесконечно, ког­да нет границ. Денис, как и я, влюблён в театр, и у нас постоянное сотворчество. Даже не представляю, как можно разделить театр и личную жизнь. Я ведь цель­ная, я сама от себя не отделюсь: вот тут я режиссёр, а тут я кабачки жарю. А так нам ничего не мешает одно­временно жарить кабачки и разговаривать про «Цыган».

Дипломным спектаклем своей омской ученицы Евгении Мальгавко мастер, Михаил Борисов, остался доволен. По­хвалил за сложный материал, за выбор профессионально­го театра, за большое пространство. По сути, Женя пошла на всё то, что молодых режиссёров обычно пугает. И пусть требуемая художественная целостность не везде однород­на, спектакль имеет свой почерк, стиль, мысль, а значит, он состоялся.

Выбирая театральное училище и мастера, Женя… не вы­бирала. И первая, и вторая попытки поступить — один ин­ститут и один педагог. Всю свою жизнь она соприкасалась с «щукинцами», многие из которых выросли у Борисова, поэтому никуда больше документов не подавала. Однако, поступая, она не хотела, чтобы имя сестёр Козловских ста­ло её «гарантом». Ей хотелось доказать, что она всё может сама, поэтому скрыла от Борисова, что она омичка.

—  После первого тура он сам всё понял. Спрашива­ет: «Козловских знаете?» — «Ну да…». Он тут же пошёл звонить: «А почему тут из Омска приехала девочка, а я не в курсе?» После меня к Борисову поступили актёры Лицейского театра Леша Осипов и Марго Гончаренко. И их спросили: «Омск? Козловских знаете? И Мальгавко? Ну понятно». Так что теперь и моя фамилия есть в его списке, — смеётся Женя.

ПРО ГРАНИЦЫ И ЧЕСТНОСТЬ

Уже три года она работает в Лицейском театре, занимает­ся с детьми 12-17 лет и успела выпустить несколько спекта­клей. Среди них «Иллюзии» по любимому Ивану Вырыпаеву, «Контакт» по пьесе Александра Югова, «Фабрика слов» по мотивам сказки Аньес де Лестрад, «Как Незнайка стал волшебником» по Николаю Носову. Не так уж мало. Моло­дой режиссёр Евгения Мальгавко ищет стиль, «оттачивает» почерк, выбирает нужный профессиональный инструмента­рий. Ей очень хочется когда-нибудь взяться за «Чиполлино» Джанни Родари. Она считает, что это самый удачный мате­риал для разговора с подростками о том, о чём взрослые предпочитают с ними вообще не разговаривать — о сегод­няшней жизни.

—  Я много лет работаю с детьми и вижу, как каждое но­вое поколение подростков «ускоряется» в своём взрос­лении. Они растут быстрее, чем мы, во многом разбираются, но им никто не даёт возможности высказаться. Мол, маленькие ещё. Нет, они уже не маленькие, времена изменились. Единственное, что им требуется — помощь, чтобы правильно сформулировать своё высказывание. В подрост­ках крепнет желание участвовать в происходя­щем вокруг них. Им нужно просто показать, где границы, каковы они и что за ними. Невнимание взрослых к этим процессам губительно. Нельзя игнорировать это, мол, «умные дяди знают, как лучше». Да, дяди знают и всё решат, но жить-то им, этим самым подросткам. Так почему бы не спросить их самих?

Когда три года назад Евгения пришла в Лицейский, она пригласила сюда и своих воспитанников из лю­бительского театра «Волшебная шкатулка», который существовал при Кировском доме культуры. Потом набрала ещё ребят. Думала, через год все разбегут­ся, но получилось наоборот, и она сделала ещё один набор. Так и «растут» все вместе — они с Жениной помощью, она — с их.

—  Вот им было десять лет, а сейчас — четырнад­цать. Это же разные люди! Хотя прошло всего четыре года. Они мыслят, готовы к сотворчеству, к разговору на профессиональном языке. И моя работа с ними всё ближе к театру и всё дальше от педагогики. Они приходят в Лицейский театр не тусить, а на репетиции, постоянно спрашивают, когда следующий тренинг и ждут открытия оче­редного сезона, — рассказывает режиссёр.

Когда-нибудь у Евгении Мальгавко будет свой те­атр. Наверняка будет. Потому что в её крови студий­ность, необходимость братства и свободы выраже­ния. Женя называет это «театр-позиция». Здесь есть единомышленники, живущие общими ценностями, нет компромиссов с внешним миром, потребностью публики, репертуаром и госзаданием. Есть только «да» и «нет», честное высказывание или честное молчание.

Будет непросто, временами, даже невыполнимо. Но результат появится обязательно.

—  Мне кажется, всё, что имеет под собой чест­ную основу, имеет перспективы. Не надо приду­мывать себе позицию, ею нужно жить, — считает Евгения Мальгавко.

Сегодня Женя живёт жаждой движения вперёд и поиском себя. У неё есть потребность вырабатывать собственный голос, которым можно сказать миру много важного.

 

Валерия Калашникова

«Омск театральный», октябрь 2018 / №43 (65)