Актёр Лицейского театра Евгений Точилов в очередной раз стал призёром омского фестиваля-конкурса «Лучшая театральная работа года». Награду ему принесла роль слуги-плута Маскариля из спектакля «Шалый», поставленного по пьесе Мольера.

— «Шалый» — очень весёлая и жизнерадостная пьеса. Но в то же время, в ней довольно странный способ существования. Обычно в процессе подготовки режиссёр даёт актёрам некий скелет и объясняет, как они должны работать над своими ролями. Здесь этого не было, мы должны были просто выходить на сцену и творить. Тебе дают свободу, и ты сначала думаешь: «О, хорошо!», но потом пробуешь импровизировать и понимаешь, насколько это непросто. Однако, для меня это было очень интересно, потому что каждый раз, выходя на сцену с этим спектаклем, я как будто кидаюсь в омут с головой. Например, там есть один эпизод, где я просыпаюсь с похмелья, ко мне подбегает партнёр и приводит меня в чувство — приносит воды, машет на меня платочком. И каждый раз я не знаю, что теперь выкинет эта зараза! То он начинает пичкать меня конфетами, то даёт горстями сахар, который я не могу прожевать, то обольёт меня водой. И так, на протяжении всей постановки мы друг друга всячески подкалываем. Если вы были несколько раз на этом спектакле, вы, наверное, заметили бы, что каждый раз он новый.

— А вы любите импровизировать на сцене?

— Всё-таки импровизация — вершина мастерства, и с этой задачей подчас не сразу справится даже профессиональный опытный актёр. Кстати, сам Мольер был первоклассным импровизатором. Все умирали со смеху, когда он начинал пародировать высокопоставленных лиц. Однажды он очень смешно изобразил одного знатного барона, чем навлёк на него свой гнев. Но поскольку Мольер был придворным актёром, вельможа не мог ему отомстить. Тогда этот барон подошёл и так крепко обнял своего обидчика, что драгоценные каменья на его одежде оцарапали Мольеру всё лицо. Это была своеобразная маленькая месть.

— Евгений, вы были рады, что награда досталась именно вам?

— Может быть, это будет громко сказано, но награды и деньги для меня – это своеобразный побочный эффект. Конечно, приятный, но тем не менее, главным для меня является исследование. Мне нравится изучать реакцию зрителей, учиться чувствовать их — иногда открываются совершенно неожиданные вещи. Например, помню случай, когда мы репетировали спектакль «Людвиг + Тутта», где я играл папу-инвалида. В конце постановки была сцена, где я стою на дрожащих ножках и потом пытаюсь вскарабкаться по лестнице, чтобы убежать от разбойников. Мы тогда долго репетировали, я начал комиковать, чтобы посмешить окружающих. Взбираюсь по лестнице и начинаю то падать, то проваливаюсь в дырку, то выкидываю что-нибудь ещё. Наблюдая за мной, все начали смеяться. И режиссёр Евгений Бабаш сказал мне: «Оставляй так». Во время спектакля, когда дело дошло до этой сцены, я опять начинал дурачиться и тут понял: в зале стоит мёртвая тишина. Люди стали жалеть бедного героя и думать: спасётся он или нет? Я даже не ожидал такого эффекта.

— А не занимаетесь исследованиями, наблюдая за игрой ваших коллег из других театров?

— Нет, к сожалению, это моя беда. Сейчас у меня такой плотный график работы, что я уже давно не выбирался ни на какие культурные мероприятия. Каждый день две-три репетиции, порядка 20-25 спектаклей в месяц. Прихожу домой уставший, ложусь спать, с утра опять встаю по будильнику.

— Над какими новыми постановками сейчас работаете?

— Сразу над двумя пьесами. Первая называется «Метод Грёнхольма» — про офисных работников, которые проходят кастинг, чтобы устроиться на высокую должность. Люди попадают в особые обстоятельства, начинают соревноваться друг с другом за право быть первым и постепенно стирается та нравственная грань, за которой человек перестаёт быть человеком. Вторая работа — замечательная пьеса «Убийство Гонзаго» — об актёрской судьбе, предназначении, служении. Интересно ещё и то, что действие разворачивается внутри известной всем истории Гамлета. Премьеры запланированы на начало следующего, юбилейного, сезона.

Е. Шишикина

«Ваш Ореол», №16 / 17 апреля 2013 г.