Дети в антиутопии. Почему премьера Лицейского театра не оставляет равнодушным
Лицейский театр 13 октября выпустил спектакль-антиутопию, от которого сжимается сердце. Лейтмотивом «Семейных историй» Биляны Срблянович в постановке Алексея Осипова становится умоляющий крик: «Хватит!».
Бочки, покрышки, деревянная доска, луч прожектора и обрывки крафтовой бумаги. В этих почти постапокалиптических декорациях взрослые артисты играют детей. Детей, которые играют во взрослых. А может быть, живут в мире, где взрослых не осталось, и строят свой собственный мир – по образу, подобию и воспоминаниям. В туфлях на каблуках, с неумело намазанными помадой губами готовит еду 11-летняя мать семейства Милена (Дарья Мегдан), разрывая на части игрушечную корову – будет суп на обед. Рассуждает о политике и воспитывает сына девизом «человек человеку враг» 12-летний отец Воин (Валентин Рудяк).
А крик «Хватит!» не раз вырвется из уст десятилетнего Андрии (Маис Керимов). На этой детской площадке он – сын семейства, который усвоил урок «бить – это нормально» и который требует у «родителей» денег и угрожает убийством.
И есть еще 11-летняя Надежда (Светлана Позднякова), девочка с плохим зрением и сильным нервным тиком, что не оставляет ей шанса избежать судьбы изгоя. Сверстники нарекут Надежду собакой и привяжут на шею поводок-скакалку.
Жестокие дети? Да. Но копирующие взрослых. Свои диалоги они слепляют из фраз про увольнение с работы, постоянную стирку и уборку, пересоленный суп, шейпинг, зашкаливающее давление, экономические санкции, увольнение с работы и прочие приметы взрослого мира.
Страшно то, что жонгляж взрослыми фразами абсолютно осмысленный – выстроенную в песочнице копию взрослого мира не назовешь абсурдной. Семейные проблемы в социальной пьесе сербского драматурга торчат острыми углами, в спектакле режиссера Алексея Осипова – заточены еще острее. Проникновению в глубину зрительских душ немало способствует музыка композитора Сергея Шичкина.
Спектакль родился из эскиза, показанного на лаборатории «Ты не один», которую театр «”Студия” Любови Ермолаевой» провел в феврале. Уже тогда эскиз Лицейского театра был практически законченной работой, сейчас же он тщательно отшлифован: артисты нашли новые краски в воплощении персонажей, в мизансценах появилось больше деталей и подробностей.
За час сценического времени зрителю дают возможность испытать целую гамму эмоций, от удивления до ужаса и возмущения, в «Семейных историях» есть место зрительскому смеху и слезам. Ритм спектакля не дает расслабиться, затягивая в спираль повествования, которая в конце выстрелит – и, покачиваясь, даст надежду. Ту, которая появлялась ненадолго в середине спектакля, когда в Андрии на мгновение мелькнули проблески душевности, – но жестокость стада взяла свое.
Даст ту надежду, которой не дает пьеса драматурга.
– Пьеса Срблянович, как мне показалось, в принципе про отсутствие духовности, нравственности и любви – любви там вообще никакой нет, там одна огромная черная дыра. Финал каждой сцены заканчивается одинаково: Андрия убивает своих родителей. Но театр должен давать надежду и давать глоток чего-то чистого, чтобы зритель понимал: это только урок для меня, а я из него извлекаю нужную информацию и не совершаю ошибок, – рассказывает режиссер Алексей Осипов. – Я придумал нового персонажа, которого нет в пьесе, – решил построить конфликт вокруг матери Надежды. Зритель может прочитать ее по-своему, настоящая она или фантом – не имеет значения. Нужен был образ матери, возвышающийся над детьми: тот человек, который может их обуздать. Она в финале не случайно исполняет колыбельную – именно с колыбельной а капелла у меня ассоциируется мама. Никакой музыки, только убаюкивающий материнский голос. Материал для этой песни я искал долго.
Духовного и телесного типажа матери среди артистов труппы Алексей Осипов не нашел. Но увидел его… в директоре театра Ольге Симоновой. Предложил ей роль – сначала в шутку. А потом всерьез. Директор согласилась, больше того – у нее оказались идеальный слух и голос, поэтому проблем с исполнением колыбельной а капелла не возникло.
Что же касается текста, дающего надежду там, где, казалось, ее быть не может… Тщательные поиски увенчались успехом. Колыбельная Матери оказалась словно написана специально для спектакля, хотя родилась на свет в конце XIX века. Полтора века назад Константин Бальмонт написал строки, которые идеально вписались в историю о сегодняшних детях. Историю для людей, которые после спектакля вернутся домой, чтобы выслушать и обнять своего ребенка.
«…Бедный ребенок, больной и застенчивый,
Мало на горькую долю твою
Выпало радости, много страдания.
Как наклоняется нежно к ручью
Ива плакучая, ива печальная,
Так заглянула ты в душу мою…»
Татьяна Попова
Сайт газеты «Вечерний Омск-Неделя», 14 октября 2022