«Вишнёвый сад» как лаборатория. В Лицейском театре читали Чехова
Режиссёр Евгений Бабаш поставил очередной эксперимент. Зрители посчитали его удачным.
Каково это – ставить спектакль, который, быть может, останется в памяти только тех зрителей, что были на единственном показе? «Экспериментатор» Евгений Бабаш, режиссёр Лицейского театра, считает, что это вполне естественно, ведь чеховский «Вишнёвый сад» поставили в рамках лаборатории.
Без костюмов и декораций
А это значит – не классическая постановка, а некий эксперимент. Хотя режиссёр не хочет называть спектакль, который показали в конце апреля пока единственный раз, экспериментом.
«Это не экспериментальная работа — лабораторная. И сейчас именно лабораторное направление является для меня основным. То есть я делаю какую-то работу не из расчёта на то, что она войдёт в репертуар — она может быть представлена всего один или несколько раз», — говорит Евгений Бабаш.
Действительно, нет здесь привычного Лопахина в белом костюме и шляпе, да, собственно, нет вообще ни одного героя в костюме. Как вначале нет и вообще никаких декораций, а затем они минимальны: белые шарики, символизирующие вишнёвый сад в цвету, костюмы музыкантов.
Зато, что важно, есть чеховский текст. Слово в слово.
«У нас не было ни одного прогона. Мы только сегодня вышли на сцену. И сегодня монтировали то, что вы увидите. Месяц мы занимались тем, что с артистами учили текст. Текст Чехова без изменений, как он написан, где там «и», «а», «но», запятые, не учится. Месяц я сидел с артистами напротив них и учил текст вместе с ними. Слово в слово», — рассказал режиссёр.
Действия на сцене не происходит никакого. Вообще. Кроме разве последней сцены, но о ней чуть позже. Первые три действия комедии Чехова актёры просто стоят (сидят) и произносят текст. Да, тот самый, который с «а», «но» и чеховскими запятыми. Поначалу очень трудно сосредоточиться и увидеть за современными костюмами ту эпоху, всё хочется классическую Раневскую и Лопахина в белой шляпе. А потом понимаешь: а зачем? Ведь слова, написанные Антоном Павловичем более 100 лет назад, и сегодня звучат так же актуально, как и в 1904 году. Слова «вечного студента» Пети Трофимова о том, что работают в России очень немногие, применимы и к сегодняшней нашей жизни.
«Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно. Называют себя интеллигенцией, а прислуге говорят «ты», с мужиками обращаются как с животными, учатся плохо, серьёзно ничего не читают, ровно ничего не делают, о науках только говорят, в искусстве понимают мало. Все серьёзны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, а между тем у всех на глазах рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота… И, очевидно, все хорошие разговоры у нас для того только, чтобы отвести глаза себе и другим».
Разве этот монолог не о сегодняшнем дне? И даже как-то правильно, что «лицейский» Петя произносит его в современном одеянии.
А Лопахин? Помнится, в советское время нас учили, что он представитель буржуазии, который хочет нажиться на продаже участков, но ведь он совершенно искреннее несколько сотен раз предлагает этот реальный выход из положения и самой Раневской, и её брату-болтуну, но они не слышат и не желают слышать. Между тем и слова Лопахина «надо только начать делать что-нибудь, чтобы понять, как мало честных, порядочных людей» тоже применимы к нашей действительности.
Магнитофон вместо героя
Без действий – походить по сцене, посмотреть в окно, выйти на улицу – текст чеховский читается очень быстро. Первую и вторую часть «Вишнёвого сада» Евгений Бабаш уложил в одно 40-минутное действие, третья часть, в декорациях с шариками и музыкантами, была всего лишь 20 минут, а вот четвёртая… Есть мнение, что Чехов, расписывая реплики героев, перебивающих друг друга, хотел показать тем самым, что они не слышат друг друга. Режиссёр Лицейского театра довёл ситуацию до абсурда: в 4-м действии голоса героев записаны на плёнку, на сцене лишь с десяток магнитофонов, которые воспроизводят реплики героев одновременно. Затем выходит забытый Фирс, выключает все эти устройства и… в общем, занавес.
С одной стороны, после 3-го действия, когда понятно, что имение продано, финал очевиден и без 4-го. С другой – а если люди никогда не читали Чехова? Что даст им эта какофония? Автору этих строк не хватило сцены прощания, так и не состоявшегося сватовства Лопахина к Варе, и, самое главное, того стука срубаемых деревьев, который символизирует у Чехова гибель и сада, и этого бестолкового, не приспособленного к жизни семейства.
Лабораторная постановка рассчитана на то, чтобы быть показанной всего лишь несколько раз. Однако у зрителей спросили – нужно ли ввести этот вариант «Вишнёвого сада» в репертуар театра? 59 голосов было отдано «за», 24 проголосовали против. Многие, наверное, именно из-за этого 4-го действия, потому что зрители вслух обсуждали, было ли это режиссёрской задумкой или просто что-то пошло не так, сломалось, было неправильно настроено… Не все поняли. Может быть, это мнение меньшинства стоит учесть, когда спектакль будет репертуарным.
Ольга Коробова
«Аргументы и Факты в Омске», 2 мая 2017 г.