«Как удивительны все эти перемены! Не знаешь, что с тобой будет в следующий миг…» — ничего лучше этой цитаты из «Алисы в Стране чудес» не придумать для рецензии на одноименный спектакль в Лицейском теа­тре, который поставил Владимир Майзингер. Кстати, специфика театра позволила пока­зать Алису такой, какой ее видел сам Лью­ис Кэрролл, — маленькой девочкой лет 10-12-ти, в коротких штанишках и с двумя косич­ками. Хотя режиссер не ставил для себя за­дачи воссоздать портретное сходство. Для него, скорее, важно было показать первое знакомство ребенка с абсурдом реальной жизни, который он увидел во сне.

Идеальная Алиса для Владимира Майзингера должна, прежде всего, наблюдать, анализиро­вать, понимать и принимать себя. Тут дело даже не в складе ума, а в складе характера. Очень важная вещь для героини этого спектакля — не отда­вать, а уметь собирать.

Режиссер (который «по совместительству» является еще и актером драматического театра) когда-то сам играл в этом спектакле Шляпника, поэтому ему очень интересно было показать свое видение этой запутанной истории.

— Алиса, находясь во сне, вдруг осознает, что мир очень сложен и ответов на вопросы нет, — признался нашей газете Владимир Майзингер.

Именно поэтому поставить такой спектакль-грёзу очень сложно. Тем более что до сих пор «алисоманы» спорят, для кого Кэрролл написал это произведение, — для детей или для взрос­лых.

— Безусловно, оно для всех, и каждый ищет что-то свое. Но тут как раз наоборот, приходилось все время делать так, чтобы ребенку было понятно, о чем этот спектакль. Взрослость сказки и помогает, и мешает одновременно, — рассказывает режиссер. — Мне кажется, что «Алису» можно ставить только как театр абсурда, но со сказочными элементами. Конечно, в чистом виде, как, например, «Красную Шапоч­ку» или «Незнайку», ее воплотить невозможно. В ней рвется сюжет, направление, в ней нет ни­какой стройности. Там запутаешься, даже ког­да читаешь! Но меня всегда привлекала такая взбалмошность. Я понимаю, что, когда зритель ходит на антрепризные комедии, он отдыхает и расслабляется. Но мне скучно, я ведь знаю, как закончится действие, все скроено по одно­му шаблону. А на таких спектаклях, как «Алиса», начинаешь задумываться. А если пытаться про­анализировать, насколько она будет понятна нынешнему поколению, то эту сказку начинали читать современники Льюиса Кэрролла, потом читали мальчики и девочки начала века, сере­дины века и конца века. Мне кажется, что дети сейчас научились нажимать больше кнопок, но по сути остались точно такими же, какими были когда-то. Поэтому я не думаю, что «Алису» бу­дут воспринимать как-то иначе или чего-то не поймут, — рассуждает режиссер.

Что еще важно для постановки «Алисы»? Ко­нечно, оказаться в Стране чудес. Для нас это — наши сны, самые волшебные и чудесные. Вла­димир Майзингер в этом отношении — настоящий сновидец.

— У меня в детстве было очень много абсурд­ных снов, ~ рассказывает он. — Иногда во сне ви­дишь «фильм», где ты главный герой, и уже через мгновение наблюдаешь за всем со стороны… Интересно, что во сне абсурд сочетается с ре­альностью очень остро. Бывают такие сны, когда просыпаешься, сердце стучит, и ощущение этого сна очень долго тебя не покидает. Сейчас я часто вижу сны, которые происходят в моем детстве с моими нынешними друзьями. Сны — это наш мир, и именно там мы себя можем понять,

Отвечая на вопрос, заданный в заголовке ста­тьи, можно дать три ответа. Во-первых, конечно, прочитать книгу. Во-вторых, заснуть и поискать там, на неведомых дорожках, эту маленькую де­вочку. В-третьих, можно просто прийти в Лицей­ский театр на спектакль.

Людмила Копышко

«Вечерний Омск — Неделя», 1 апреля 2009 г.