Корни-канаты, предатели и валькирии: почему новый спектакль омского театра получился ошеломляющим
В Лицейском театре 20 июня состоялась премьера «Король Лир». Пьеса Шекспира в версии режиссера Юрия Митякина стала надрывной трагической легендой, обрамленной корнями Мирового древа.
На сцене – штандарты с руническими символами, свисающие канаты и грубо сколоченные табуретки. Здесь знать ест простую пищу из деревянной посуды, а под низвергающимся с потолка-неба ливнем намокают льняные одежды короля. Шекспировский «Лир» в интерпретации Лицейского театра – это IХ век, суровая древняя Скандинавия, женщины-валькирии и мужчины-воины. Одни сражаются силой и оружием, другие – хитростью и коварством.
Трагедия Шекспира — классика мировой драматургии, получившая множество сценических и экранных воплощений. Ее сюжет строится вокруг взаимоотношений отца с дочерьми: пожелав уйти на покой, стареющий король решает разделить королевство между своими чадами, и для определения каждой доли, спрашивает детей, как сильно те его любят. Льстивый ответ старшей и средней дочерей Гонерильи и Реганы (замечательные актерские работы Натальи Виташевской и Дарьи Оклей) восхищает старика, и он дарует по трети королевства каждой. Младшая же дочь Корделия (Евгения Суровая) отвечает, что любит короля так, как полагается любить дочери – не больше, не меньше, и выйдя замуж, часть любви будет дарить мужу.
Лир, разгневавшись, отрекается от младшей и делит ее долю пополам между старшими. А дальше будут интриги, подложные письма, раскрытие предательства, изгнание старого отца в страшную грозовую ночь, смерти, самоубийство и сумасшествие. Все, как написал Шекспир – но под поражающую своим древним звучанием музыку группы Nytt Land. «Вечерний Омск» ранее публиковал большое интервью с группой, его можно прочитать по ссылке. Атмосферность спектакля – во многом заслуга этих музыкантов из Калачинска.
Текст Шекспира в переводе Пастернака остался без изменений, авторы постановки внесли лишь незначительные правки во имя все той же атмосферы — вроде замены древнегреческого Аполлона на верховного бога германо-скандинавов Одина при взаимной клятве короля Лира и графа Кента. По-хорошему, и Лира надо бы величать конунгом, и титул графа тоже не из эпохи викингов – но это такие мелочи, на которые не обращаешь внимания. Первый акт завершается мощной, сильной сценой: грозовая буря захватывает в плен изгнанного короля, мир качается и сходит с ума, а с неба льются потоки воды на лежащего Лира… Сцену перекрывает супер-занавес с изображением драккара и руническими символами, а ты выходишь в антракте, не отпуская от себя этот мир и пытаясь осознать увиденное.
Потому что воздух спектакля и разворачивающееся действо полностью захватывают, а актер Алексей Осипов в роли Лира ошеломляет.
Поразительно глубоко, точно, до капли себя выжимая энергетически и психологически, создает он образ воина, теряющего остатки разума на наших глазах. Сквозь слезы посылает Лир страшные проклятья на собственных дочерей-предательниц. Трудно поверить, что такую многогранную, сложную, возрастную роль мирового репертуара исполняет молодой 29-летний артист – откуда столько жизненного опыта, откуда такая глубина переживания, понимания сути человека? После спектакля Алексей признался мне, что ствол созданного им образа вырос из двух корней – драматургия автора трагедии и наблюдение за людьми:
— Мне помог сам Шекспир. Я погрузился в него, перечитал абсолютно все произведения — если вникать в его творчество, то оно очень линейно и идет из одной пьесы в другую. По своим трагическим линиям они очень схожи: кровная связь, которая разрывается по секундам. Я просто увлекся Шекспиром полностью, с головы до ног, всем творчеством. А что касается наблюдения за людьми, то на сегодняшний день материала для него много. Пьеса такая – про лидера, про человека статусного, про воеводу. Есть за кем наблюдать.
Интересна в «Короле Лире» Юрия Митякина и трактовка образа Шута (Фариза Баткина) — тоже одна из ярких актерских работ. В трагедии Шекспира это придворный дурак, здесь же скорее – скандинавская ведьма, вёльва, с растрепанными волосами и татуировкой-полумаской. У актрисы получается существо отчасти эфемерное, бесполое (шута окликают «парень, дурак»), нездешнее. Окунаясь в сумасшествие, Лир убивает всегда говорившего честно Шута (читай: уничтожает собственный разум), но вёльва-шут до самого конца спектакля будет появляться на сцене — теперь уже окончательно утвердившись в статусе существа потустороннего.
Намек на вёльву есть и в других мизансценах: когда, например, Шут выходит с дымящимся угольком и начинает обмахивать дым, стремясь наполнить им все пространство, запах тлеющего дерева достигает даже последних рядов зрительного зала. А ведь задымление помещения – один из методов, которые использовали вёльвы, прибегая к магии сейда. И режиссеру, который давно интересуется скандинавской мифологией, наверняка это хорошо известно.
Спектакль замечателен еще и вот этой насыщенностью символикой и метафорами – при этом не навязчивыми, не являющимися спутанным нагромождением. Все метафоры и символы здесь аккуратно вплетены в ткань повествования. Знающим – подарят радость узнавания и открытия, не знающим – не помешают, а сработают если не на понимание, то на атмосферу. Так, как работают канаты – по сути отсылка к корням ясеня Иггдрасиля, Мирового древа, в виде которого викинги представляли все мироустройство. Как бог Один, готовый пожертвовать жизнью ради достижения истины, подвешивал себя вниз головой на Иггдрасиле, так и Лир, теряющий остатки разума, хватается за канат-корень и повисает вниз головой.
Отсылки к образу верховного бога есть и в одеяниях Лира (все костюмы персонажей, как и декорации, придумала художник Марина Шипова). В первом акте король появляется в полном облачении, и на вороте его одежд три переплетенных треугольника — скандинавский символ Одина, валькнут, означающий переплетение трех миров: мира богов, мира людей и мира мертвых. На одеяниях графа Кента (Евгений Трубкин) распускают крылья вороны Хугин и Мунин – «глаза» Одина, сообщающие ему обо всем происходящем. Имена воронов переводятся как «мысль» и «память» — а ведь именно граф Кент по сюжету трагедии становится глазами сумасшедшего короля, его голосом разума, помнящим и здраво оценивающим все случившееся. И он же в финале спектакля подводит для зрителя черту под увиденным: «Какой тоской душа ни сражена, Быть стойким заставляют времена. Все вынес старый, тверд и несгибаем. Мы, юные, того не испытаем».
Но самая яркая ассоциация с богами викингов — это, конечно, образ незаконнорожденного сына Эдмонда (Иван Пермяков). Артист отлично справляется с ролью, демонстрирует хитрость, коварство, изворотливость своего персонажа – а кто как не бог-обманщик Локи был наделен теми же чертами? Змеями-символами Локи украшены и одежды Эдмонда.
Хорош в спектакле и Эдгар, брат Эдмонда по отцу – первая героическая роль в репертуаре артиста Евгения Хохлова, и в реалиях древней Скандинавии он выглядит ровесником событий. Стоит отметить, что этот мир визуально очень к лицу многим лицеистам. Фактурный персонаж получился у Игоря Майорова, сыгравшего герцога Албанского. Но больше всех, пожалуй, быть викингом идет Наталье Виташевской: ее Гонерилья – настоящая нордическая женщина и внешне, и по характеру. Истинная валькирия, способная как убить, так и подарить наслаждение.
Так же, как спектакль «Король Лир» (16+) в Лицейском театре — убивает сомнения в том, что трагедию Шекспира о средневековой Европе можно органично уложить в мир древних скандинавов, и дарит наслаждение: атмосферой, музыкой, актерскими работами, захватывающим сюжетом. Ближайшие показы спектакля, у которого есть все для завоевания зрительской любви, состоятся уже в следующем сезоне.
Татьяна Попова
«Вечерний Омск-Неделя», 24 июня 2023 г.