Накануне новогодних праздников Лицейский театр презентовал очередную премьеру «Исчезновение принцессы Фефёлы III» по пьесе Ларисы Титовой и Александра Староторжского. Постановку осуществил молодой актёр Лицейского театра, студент режиссёрского факультета Театрального института им. Б. Щукина Алексей Осипов, чей режиссёрский дебют однозначно удался. Уже сегодня известно, что постановка войдет в постоянный репертуар театра.

 

— Алексей, Ваш режиссёрский дебют стал неожиданным. Как всё началось?

— В мае ко мне подошел Сергей Родионович (Тимофеев, худрук Лицейского театра – прим. ред.) и предложил поставить сказку. Мне была поставлена задача сделать мобильный спектакль: пять человек, минимум декораций. Я очень долго искал материал, потому что сложно найти пьесу на четыре-пять артистов и чтобы она при этом была интересной и сказочной. Составил себе, грубо говоря, шорт-лист из сотни пьес.

 

— Действительно так сложно найти сказку?

— Сложно еще и потому, что в пьесах встречается много чернухи. То есть  авторы делают стереотипную сказку, но пытаются её вытянуть на современных детей, используя жаргон. А мне этого не хотелось. Дети все-таки приходят в театр, жаргона им хватает и вокруг. В итоге я выбрал пьесу Ларисы Титовой и Александра Староторжского «Исчезновение принцессы Фефёлы III». Показал материал Сергею Родиновичу, он одобрил. Мы начали работать, но потом был перерыв на четыре месяца — в это время шла активная подготовка к 25-летнему юбилею Лицейского театра (состоялся в сентябре). Я даже подумал, что сказка пойдёт в другой сезон. Но в итоге в октябре стало известно, что «Исчезновение принцессы Фефёлы III» войдет в репертуар уже в декабре.

 

— Как прошёл самый первый закрытый показ?

— Я бегал по всем этажам. Посмотрел первые две минуты спектакля, ушёл, зашёл, опять посмотрел. Я очень сильно переживал не за свою работу, а за ребят. Я сам актер, и когда они выходят на сцену, я сам начинаю подключаться и мысленно играть вместе с ними. И если они где-то стушевались, я начинаю размышлять – значит, артисту неудобно в чем-то, как я могу это исправить?

 

— Почему не оставили себе роли?

— Признаюсь честно, я против, когда режиссёр играет в своём спектакле. Для меня это нонсенс. На мой взгляд, есть определённые правила игры: один человек сидит в зале и руководит процессом, несколько людей  работают на сцене.

 

— На закрытом показе дети очень активно включились в действие и стали общаться с героями.

— Я подразумевал интерактив только у одного персонажа – крестьянского сына Мефодия. Мне хотелось, чтобы он действительно был человек из народа. Который появляется из зала, которого можно потрогать или пожать ему руку, с которым можно пообщаться. Но на сдаче, познакомившись с Мефодием, ребята начали говорить со всеми героями, я такого не ожидал (смеётся). Ну, возможно, это просто очень активные дети.

 

— Расскажите про сценографию, она одновременно и простая и в чём-то даже мистическая. Это же всё ваши идеи?

— Сценография моя. Когда размышлял над декорациями, пришла идея завязать спектакль на картонных втулках и использовать ткань бифлекс-трикотаж. В итоге получилось, что стены замка принцессы и избы колдуньи тянутся – в этом есть какая-то магия, этакие желеобразные декорации.

 

— Задача сделать мобильный спектакль выполнена?

— Думаю, да. Изба у нас разбирается обычным шестигранным ключом, пять минут – и она в сложенном виде. Вообще вся сценография разборная. Мы не ставили цель делать выездной спектакль, но если в дальнейшем будет решено его куда-то везти, это будет несложно. Проблема в том, что в этой сказке многое решает свет: чтобы эти картонные втулки играли свою роль – деревьев, трона, крыши – нужно дать определенный ракурс света. Поэтому на улице, например, сыграть «Исчезновение принцессы Фефёлы III» было бы проблематично.

 

— Жанр спектакля заявлен как «фееричное расследование», почему?

— Когда я читал пьесу, первое, о чем задумался, что сюжет очень похож на расследование. Документалистика, только сказочная. Ведь на самом деле в пьесе нет ничего криминального, но все персонажи ищут какой-то криминал, какие-то скрытые смыслы, все друг друга в чем-то подозревает. А чтобы расследование было не скучным, я решил, что оно должно стать фееричным. Признаки жанра феерия – фантастический сюжет, зрелищные визуальные эффекты, пышные декорации, танцы, музыка, пантомима, акробатика. В общем, очень много начинки. И я подумал, что расследование в стиле феерии — это лучшее, как можно охарактеризовать наш спектакль.

 

— Алексей, как вы думаете, почему детям и взрослым нужны сказки, особенно со счастливым концом?

— Знаете, в наше время и так много грузного и тяжелого. Нас окружают проблемы – бытовые, человеческие, проблемы в отношениях, в обществе. Очень часто наша жизнь становится одной большой проблемой. А счастливый конец в сказке, хорошее настроение — это как глоток свежего воздуха. Счастливые финалы — это необходимость. Они дают заряд и осознание, что всё можно пережить. А когда мы счастливы, мы можем совершать хорошие добрые поступки.

 

Чернышева Ирина

«Ваш Ореол», №1 / 1 января 2020 г.