На сцене Лицейского театра двенадцатый раз в этом сезоне играют пьесу М. Булгакова «Зойкина квартира». В зале аншлаг! Сам художественный руководитель театра пытается всех зрителей рассадить, невзирая на пресловутое «75 мест в зале» и намного большее число желающих увидеть спектакль.

 

В  литературных кругах наше­го города тишина. То ли спектакль не нравится, то ли писать неохота. Молчат критики! Из беседы с художественным руководителем театра, заслужен­ным артистом России В. С. Решет­никовым.

-Вадим Станиславович, сегод­ня в зале было совсем немного молодых зрителей…

-Видишь ли, мы стараемся диф­ференцировать публику. На коме­диях больше ориентируемся на мо­лодежь, на детские спектакли при­глашаем ребят, ну а на «Зойкину квартиру»…

-А почему? Думаете, Булгако­ва молодые «не догонят»?

-Ну, кто его знает, — улыбается Ре­шетников. — Я сам долгое время, как ты говоришь, не догонял Булгакова. Автор он непростой, его нужно чув­ствовать, угадывать. Все в этом спек­такле сложно, и самая больная моя тема сейчас — это неизвестные в пье­се. Почему неизвестные, кто они?

-Кто-то из разряда черных лю­дей, Воланды?

-Мельче, гораздо мельче! И про­блемы в пьесе не глобальные, и лю­дишки попроще. Ты знаешь, все в пьесе кружится вокруг небольшой газетной заметки, которую однажды прочел Михаил Афанасьевич. Некая гражданочка устроила на своей квартире публичный дом…

-Да, идейка так себе.

-Ну, знаешь ли, не всем быть Мастером, не всем Маргаритой! Есть еще и другая публика, которая пожи­же, но тоже хочет что-то о себе ска­зать.

-И в рукописях не гореть?

-Вот-вот, и это тоже. Тем более, что эта, другая публика, нам ближе. Мне пьеса до сих пор кажется удиви­тельно современной.

-Вадим Станиславович, нуво­риши со времен Булгакова из­менились. Уже не все так при­митивно…

-Да брось ты,- горячится Решет­ников, — суть все равно одна и та же! У меня впечатление: чтобы дождаться следующего Пушкина, нужно пере­жить три непоротых поколения. А у нас все еще одно.

-Ваши артисты сразу приняли пьесу, как сейчас модно говорить, в первом чтении?

-Нет, было и отторжение, и непо­нимание… Видишь ли, Наташа, в этой энергии сопротивления есть и поло­жительная вещь. Есть причина толч­ка, а это всегда интересно!

-Наравне с уже известными ак­терами Лицейского Вениамином Скосаревым, Евгением Бабашем, Игорем Мельниковым, Юлией Швец, Лидией Точиловой, в спек­такле звучат и новые имена: Арсе­ний Попов и Владимир Бельдиян.

-Да, очень хорошие могут быть ак­теры. Если ты обратила внимание, у нас в спектакле два десятка действу­ющих лиц! Нам бы теперь сохранить и труппу, и студии, и клуб!

-А что мешает?

-Возможности наши на 75 мест зала очень ограниченны. Нам, ко­нечно, и помогают, и сочувствуют, и нет ощущения, что мы в «тылу вра­га». Но ощущение, что мы удиви­тельно нищие, — есть!

-Почему в омской прессе нет рецензий на «Зойкину кварти­ру»? Вы же приглашали на спек­такль наших критиков?

-Они, наверное, еще не знают, что говорить, — Решетников долго молчит, затем отчаянно произно­сит, — я знаю только одно. Знаю это точно, и это проверено. Кри­тики в нашей стране сейчас на кормлении у театров. И столичные особенно! Гостиничные, суточные, премиальные…

-Понятно. А наши, омские акулы пера чего не пишут?

-Я знаю, что есть два-три чело­века, которые относятся к нашему театру с любопытством и симпати­ей. И знаю людей, которые наш те­атр просто не любят. Они не ходят в наш театр.

-Ну, это самая удобная позиция. Можно так десятилетиями существовать.

-Совершенно верно, но это их по­зиция.

—Вадим Станиславович, сейчас модно писать и говорить, что ис­кусство переживает некий кри­зис. Что, мол, скоро появится но­вый балет, новая опера, новый те­атр. Наверное, и новые критики.

-Я не знаю! Но если серьезно относиться к этой профессии, к про­фессии театрального критика, то мы должны помнить, что прежде всего критик должен помочь. Он должен обозначить свою идею… Он какую идею может сейчас обозначить?

Поэтому театры уходят в класси­ку, на вечные темы… Не убий, не ук­ради, не прелюбодействуй… И до тех пор, пока в России не сформируется своя национальная идея…

-Все будем дружно писать о новых магазинах и упиваться пос­ледним «шедевром» Тарантино «Убить Билла».

-Ну, Наташа, ты же все сама пони­маешь, — почти кричит режиссер, -п-л-о-т-ю-т!

-Значит, Вадим Станиславо­вич, у театра сейчас два пути: или выжить, или со временем превратиться в невидимый град Китеж?

-Это страшно, очень. (Решетни­ков устало откидывается в кресле. Мы молчим).

Тогда зачем все то, что мы де­лаем?

Наталия Белоусова

1. P. S.: «МК в Омске» просит отклик­нуться наших уважаемых читателей, наших уважаемых театральных кри­тиков. Мы всегда рады опубликовать ваши материалы.

«Московский комсомолец», 2004 г.