В рамках года «Россия-Италия»

Если слово «омичи» написать итальянскими буквами, из­менив «о» на «а», то полу­чится слово «друзья». Вот такой культурный парадокс. И вот так, преодолевая разницы букв и расстояния в пять тысяч километ­ров, пролегающих между Сибирью и Италией, артисты трех городов — Ом­ска, Милана и Рима — создали еди­ную территорию для общения и творчества. Общение получилось по-настоящему искренним и эмоци­ональным, а творчество — концепту­альным и экспериментальным.

Три года назад актеры Лицейско­го театра со спектаклем «Зима под столом» взбудоражили французский фестиваль «Молодые театры Евро­пы», проходивший в городе Греноб­ле. На следующий год поехали сно­ва — со спектаклем «Альпийская бал­лада». Эффект был тот же. За это время между лицеистами и многими участниками фестиваля завязались по-человечески теплые и по-актер­ски творческие отношения. Общие взгляды на «жизнь в искусстве» ста­ли рождать новые идеи. А новые идеи тут же потребовали простран­ства для их воплощения. Таким про­странством стал Лицейский театр.

НЕ СМОГЛИ ПРОЙТИ МИМО

В этом году в Омск приехали гос­ти из Италии. С актрисами милан­ской театральной студии «Новеченто» Стефанией Ло Руссо и Эвой Мартуччи, а также с артистом римского «Театро интеграто интернациона­ле» Винченцо Муйа у омичей особые отношения. Итальянцам понравил­ся метод работы Сергея Тимофеева, художественного руководителя Ли­цейского (мастер-класс, который он провел на прошлом фестивале в Гре­нобле, оставил Эву, Стефанию и Винченцо в полном восторге). Сергею Тимофееву понравились профессио­нализм и азарт европейских коллег. Кроме того, все три театра очень по­хожи в своей концепции. Пройти друг мимо друга в таких обстоятель­ствах они просто не могли. Результа­том этой искренней симпатии и стал проект под названием «Чужие сны», в котором также приняли участие студенты института сервиса. Как и поездка омичей в Гренобль, италь­янско-сибирский проект нашел под­держку департамента культуры ад­министрации города Омска. К слову, приглашение на фестиваль «Моло­дые театры Европы», который про­шел во Франции нынешним летом и состоится следующим, уже лежит на рабочем столе художественного ру­ководителя Лицейского.

ТВОРЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ

Никакой литературной основы. Никаких конкретных проявлений. Только образы, намеки, метафоры и ассоциации. А еще мастерство хорео­графа Дмитрия Татарченко, компо­зитора Сергея Шичкина, сценографа Марины Шиповой и степиста Вита­лия Статилко, который на протяже­нии нескольких месяцев учил лице­истов владеть ритмом и бить чечетку. Словом, эксперимент чистой воды. В одной истории степ, балет, акроба­тика, модное дефиле, текст Шекспи­ра, игра света и тени, прорисованные линии мизансцен и их «наброски». Режиссер Сергей Тимофеев перед премьерой не скрывал ни сомнений, ни даже опасений остаться непоня­тым зрителями. Однако это игра по законам сна, по правилам искажен­ной логики. А во сне может быть что угодно. Все имеет право на сущест­вование, откуда-то приходит и с чем-то связано. И совершенно безо вся­ких объяснений. Такой ход в театре выигрышен вдвойне. Во-первых, он пробуждает фантазию зрителя. Во-вторых, дает смелость артистам про­бовать все понемногу, переплетая, противореча и вновь соединяя. По словам Сергея Тимофеева, «Чужие сны» — даже не спектакль, а, скорее, некая творческая лаборатория.

— Идея «Снов», безусловно, очень близка европейскому театрально­му менталитету. Хотя эстетически здесь много общего с восточным искус­ством, в котором преобладают музы­ка и танец, — считает Винченцо Муйа. — Мы, европейцы, зациклены на сло­ве, оттого более закрыты. Наши спектакли состоят из текста. А здесь в одно целое объединены невер­бальные жанры, которые рождают интересный выразительный план.

«Чужие сны» — это метаморфо­зы человеческих взаимоотношений во времени и пространстве. Всего мгновение от Шекспира до звездной шведской четверки «АВВА». Все­го один щелчок пальцев от Вероны, родины Ромео и Джульетты, до рус­ских просторов, по которым разно­сится мелодия «Катюши», отбивае­мая в ритмах степа. Меняются эпохи и страны, а люди остаются вне про­странственных и временных ориен­тиров. Территория сна необходима именно для того, чтобы убедиться: то, что нам кажется «линейным», на самом деле движется по кругу, изме­няя лишь стилистику внешних атри­бутов. Значит, то, что мы принима­ем за «чужие сны», не что иное, как наши собственные. Мы можем их не узнавать, не верить и бояться, как порой боимся самих себя. Но ведь встреча со своим истинным «я» — все­го лишь вопрос времени. Не стоит пытаться растолковать «чужие сны». Понять их — значит разрушить. Вот почему монолог Меркуцио в испол­нении Винченцо Муйа остается без перевода на русский. Смысл текста -за пределами слов. Где-то там, в об­ласти сердца.

«КУЛЬТУРНЫЙ визит»

Всего три дня было у гостей на ре­петиции, всего два вечера у омских зрителей, чтобы увидеть «Чужие сны» в таком вот немыслимом син­тезе искусств (как известно, пре-мьерные показы прошли в институте сервиса, а затем спектакль был видо­изменен и перенесен на сцену Лицей­ского, где сегодня в нем заняты ис­ключительно артисты театра).

Режиссер признался, что искал для совместной работы с итальянскими артистами такой материал, который можно было бы освоить в течение не­большого количества времени, по­скольку встреча с Эвой, Стефанией и Винченцо по вполне понятным объ­ективным причинам не могла быть долгой.

— Конечно, речь о большой рабо­те артистов идти не могла, — под­тверждает Винченцо Муйа. — В те­чение трех дней создать глубокую психологическую роль невозможно. Поэтому наш визит действительно больше культурный, нежели профес­сиональный, определенный обмен твор­ческими методами, которыми мы ру­ководствуемся.

И тем больше благодарность Ли­цейского итальянцам, что они от­кликнулись на просьбу принять участие в этом проекте и ради трех дней преодолели несколько тысяч километров.

— Иногда нам сложно понять друг друга. Но как бы там ни было, мы высказываем одни и те же мысли. И чем больше находимся вместе, тем совершеннее наше невербальное об­щение, — считает Эва Мартуччи, и Стефания Ло Руссо с ней солидар­на: — Существуют два параллельных мира — искусство и реальность. В ис­кусстве мы всегда способны понять друг друга, потому что язык твор­чества универсален. В реальности, к сожалению, люди очень часто не могут достичь согласия. И потому нам важно находиться здесь, в Ом­ске, где одни молодые встреча­ют других таких же молодых. И все вместе они способны сделать этот мир немного лучше.

Главный принцип Гренобльского фестиваля — разговор без пере­водчиков. Каждый год сюда съезжа­ются театры со всего мира, каждый участник общается на своем языке и… прекрасно понимает других. Нет психологических границ, сняты ус­ловности. Есть только потребность в постоянном творческом поиске и же­лание прожить эту молодую жизнь как можно ярче и интереснее. Ну и, разумеется, помочь миру стать луч­ше. По возможности.

В ОШУШЕНИИ «ПРЕКРАСНОЙ ПОТЕРЯННОСТИ»

В эксклюзивном интервью «Омской музе» актер «Театро интеграто интерна­ционале» Винченцо Муйа рассказал, чем близка европейцам творческая систе­ма Лицейского театра и какое впечатление оставила у итальянских артистов работа с омичами.

• Ваш театр считается студией, соответственно имеет еще и учебное назначение. Чему учат артистов в «Театро интеграто интернационале»?
• Этот театр возник в 1974 году. С тех пор по сей день его возглавляет Ма­рия Джованна Розати Хансен, которая одновременно является и директором, и режиссером, и актрисой.

Недавно театр поменял название. Теперь он является Европейской теат­ральной академией. И один из главных наших проектов, на котором постро­ена концепция всего театра, — «Арт-терапия». Это синтез трех видов искусст­ва — музыки, танца и театра. «Тело как арфа — оно звучит в эмоциях» — таков слоган проекта. Основная его мысль — психология осмысленного движения. Каждое движение актера на сцене должно иметь мотивацию и давать ответ на вопрос: «зачем?». В академии могут пройти обучение молодые люди от 20 до 25 лет, а вечерами мы организовываем специальные семинары для взрос­лых. Дисциплины в процессе обучения (он длится 2 года) — такие же, как у вас: сценическое движение, техника речи, танец, фехтование. Результаты, которые мы имеем на сегодня, нас очень радуют. Мы не говорим студентам: по оконча­нии института ты выйдешь великим актером, умеющим все. Мы говорим: ты будешь знать, что тебе нужно, чтобы стать великим актером.

• Вы много говорили о сильном впечатлении, которое произвели на вас во Франции мастер-классы режиссера Лицейского театра. Работа в Омске над проектом «Чужие сны» строилась на основе тех же методов?
• Мы считаем Сергея мастером принципиальной важности не только пото­му, что он умеет передать в своих спектаклях эмоции времени. Он из тех не­многих режиссеров, которые знают, чего хотят, и умеют просто и доступно объяснить актеру его задачу.

— Почему немногих?

—  Потому что в Италии режиссеров, работающих именно так, очень мало. Они аккумулируют какие-то поверхностные идеи, часто просто модные, ко­торые не несут в себе чего-то главного, принципиального. А Сергей доносит важные мысли просто и понятно. В его «Альпийской балладе» я увидел это сразу. Этого режиссера не надо «переводить», потому что он говорит глазами. А когда все понятно актеру, понятно и зрителю. Отличное условие для про­фессионального актерского роста.

— Что, на ваш взгляд, должен оставлять в зрителе спектакль?

—  Знаете, когда-то я открыл для себя такую вещь. После спектакля я какое-то время проводил в полном одиночестве. Не задавал себе вопросов, не раз­мышлял, потому что не мог понять, что произошло. А ведь на самом деле ни­чего и не происходило. Событием было то, ЧТО я чувствовал. И я чувствовал, что сейчас не принадлежу никому и ничему. Это как какая-то приятная поте­рянность, или, точнее, «прекрасная потерянность». Нечто очень романтиче­ское и вместе с тем очень настоящее. Я обнаружил это свойство еще ребенком и сохраняю его в себе и сейчас. Замечательно, когда спектакль оставляет та­кие ощущения. Мне кажется, «Чужие сны» — из этого числа.

Валерия Калашникова

«Омская муза», №1, 2 (29, 30) / март, ноябрь 2011 г.