На прошлой неделе в Лицейском театре прошел мастер-класс санкт-петербургского режиссера, актера, хореографа  и педагога Максима Диденко. Молодой режиссер научил омских лицеистов верить своему телу, а в перерыве рассказал нам о своих отношениях с панковской эстетикой.

Максим Диденко получил актерское образование в Омске, после чего поступил в Петербургскую академию театрального искусства. Параллельно работал в спектаклях и снимался в сериалах, где, по словам актера, играл роли опера Олега или лейтенанта НКВД. Вскоре молодому артисту надоела такая жизнь.

— Я сбежал и открыл для себя уличный театр, объездил почти весь мир, но в какой-то момент понял, что достиг определенного уровня и не двигаюсь дальше, — рассказал Максим Диденко. — Тогда я вернулся в Петербург, где мы с другом открыли что-то вроде творческого содружества. Мы оккупировали, точнее, арендовали огромный завод и собрали толпу неформальных людей. На восьми этажах размещались кузницы, киномастерские, клубы, концертные площадки и наше про-театральное объединение, где мы занимались таким суровым панк-акционизмом. Например, мы сделали спектакль «Ад Данте» по мотивам «Божественной комедии». Публика попадала на завод, где проходила огромная дискотека. Посреди дискотеки начиналась драка, и в ней на глазах у публики меня достаточно долго мутузили. Потом валили на пол, красили целиком красной краской, и я начинал читать тексты Данте. В таком режиме это все продолжалось часа полтора, а в конце я танцевал со свиной головой.

Однако самым радикальным проектом Максима Диденко стал союз в андеграундным поэтом и музыкантом Алексеем Никоновым, лидером ансамбля «Последние танки в Париже».

— Как-то раз в Дрездене я увидел выступление одной панк-группировки, совершенно оторванной. Они играли какую-то очень странную музыку и при этом бешено себя вели. Барабанщик всё время ломал палки, падал, мимика у него была максимально интенсивная. Гитарист с абсолютно тупым лицом четыре минуты подряд играл один аккорд, солист носился по всему залу, поливал себя пивом и пел. В каждом их действии было что-то новое, это было очень круто, очень по-доброму. Тогда я решил: надо замутить театральное действие в подобном ключе. Мы познакомились с Никоновым и решили сделать «Germinale» («Жермирале») – представление на тему французской революции. Это планировалось как максимальная провокация, где зрителю должно быть неудобно. В течение четырех дней прошло несколько совершенно разных выступлений, в которых я, пожалуй, за всю историю своего творчества использовал одни из самых пограничных средств воздействия на зрителя.

Молодой режиссер признался, что такая эстетика была близка ему не всегда: в школе Максим Диденко был отличником, а после – занимался вполне безобидной пантомимой и клоунадой.

— Когда я был маленький, я часто наблюдал выступления мимов, сам участвовал в каких-то уличных шествиях. Панк стал для меня продолжением эстетики карнавала и уличного театра, одной из их производных. Панк – это тот же клоун, Петрушка, который делает то, что нельзя и перешагивает границы, они даже выглядят похоже.  Сейчас я ушел в академизм и пытаюсь погрузиться в систему государственных театров, мне интересно, как это работает. Эта система позволяет пользоваться достаточно широкой палитрой красок. Например, мы сейчас сделали «Леньку Пантелеева» —  такой авангардный спектакль, который выглядит совершенно как традиционный, и нравится одинаково детям и старушкам. Он понравился 86-летней бабушке моей жены и 6-летнему сыну. В каком-то смысле это тоже панк – в плане свободы и смелости использования красок. Но панк как таковой, настоящий, если он следует своим бескомпромиссным путем до конца – он умирает молодым. А я хочу жить, мне нравится жизнь. Я получил достаточно опыта, и хочу идти дальше.

В 2011 году Максим Диденко открыл «Русскую школу физического театра», в которой проводит мастер-классы по исследованию взаимодействия психической и физической энергии человека. Один из таких мастер-классов прошел накануне и в Омске – для артистов Лицейского театра.

— Первая часть занятия была посвящена соединению сознания с телом, пониманию своего тела как инструмента, — рассказал Максим Диденко. — Вторая часть – это своего рода путешествие, когда с помощью тела-инструмента вы пытаетесь сформулировать мысль и выразить её. Описывать словами то, что мы делали – бессмысленно: все бегали, прыгали, извивались, катались, крючились, напрягались и расслаблялись, напрыгивали друг на друга, отпружинивались и лежали. Результат как таковой меня не интересует, меня интересует процесс.  Я даю людям импульс, а как он пойдет дальше — зависит от них.

— Это было очень полезно для меня как для актера и как для человека, — поделился один из участников мастер класса, актёр Иван Притуляк. — Самое главное, что Максим для нас сделал – он вернул нашу психологию в наши тела. Он сказал очень важную вещь – о том, что тело никогда не лжёт и нужно полностью его задействовать, целиком. Мы, актеры, постоянно об этом забываем. Еще важная мысль – нужно постоянно находиться в процессе, и если у тебя есть внутри какая-то вещь, которую нужно выражать – необходимо быть в ней, а не снаружи неё. Это сложно объяснить, в этом надо поучаствовать. Я думаю, что Максим фактически снял с нас всё старое, заскорузлое, привычное и выпустил в новый театральный сезон свежими и восприимчивыми.  

Павел Креслинг

«Вечерний Омск», №37 / 11 сентября 2013 г.